Перевожу взгляд обратно на тюльпаны. Эти цветы тоже были со мной в те выходные в Нидерландах.
— Ау, подруга! Связь с космосом поймала? Я тут сама с собой уже пять минут рассуждаю о том, какие классные зелёные сковородки у твоей мачехи, — щёлкает пальцами перед моим носом Машка. Перекидывает рыжие волосы за спину и, опустив подбородок на ладони, смотрит на меня выжидающе.
Кхм. О чем там она?
— Сковородки как сковородки, — пожимаю плечами, — но цвет красивый.
— Наверное, они нанимали дизайнера, тут всё так продумано, — не перестаёт восхищаться подруга. — Даже бассейн есть на заднем дворе! Как в кино!
— Ну, не совсем как в кино, всё намного проще. — Оборачиваюсь в сторону выхода на задний двор, стеклянная дверь открыта и ветерок треплет белую прозрачную штору. Вспоминаю, с чего начался этот разговор и спрашиваю: — Почему я должна чувствовать себя обделëнной?
— Когда мы учились в школе и твой отец вас бросил, не припоминаю, чтобы вам с матерью достался похожий дом.
Хмурюсь, поворачиваясь к подруге, и скрещиваю руки на груди.
— А я вот не помню, чтобы он нас бросал. Они просто развелись, Маш. Ничего криминального в разводе нет. Тогда у папы не было денег, и он оставил нам с мамой квартиру, а сам ушёл на съемную. Я не завидую девочкам и не чувствую себя, как ты выражаешься, “обделенной”. У меня было всего достаточно. И есть.
— Не обижайся, я просто... Я каждый день думаю о том, как сложилась бы моя жизнь, если бы отец не получил травму глаза и продолжил бы работу пилотом. А ты вот ни о чем не сожалеешь и не чувствуешь себя обделенной, как у тебя это получается? — вздыхает Иванова и тянется к своему кофе, щедро посыпанному корицей.
Семья Маши всегда жила бедно. Несмотря на то, что отец у неё бывший пилот. Работать нормально так он и не смог. В его жизнь активно вошел алкоголь, а потом и в жизнь матери Маши. Эта женщина, которая тянула на себе семью долгие годы, в итоге тоже сдалась. Мы как раз перешли в старшую школу, именно тогда Маша начала одеваться ещё более скромно, чем обычно, и в итоге перешла полностью на черный цвет. Говорила, что стиль “гота” ей ближе. Но я всегда знала, что за этим образом озлобленной неформалки скрывается нечто большее. Как только Ивановой исполнилось восемнадцать, она пошла работать, а потом при первой же возможности выскочила замуж.
Мне хочется верить, что теперь она довольна своей жизнью. Мы немного отдалились, пока я жила в Германии, а она периодически грелась под солнцем на Мальдивах.
