Больше мне не удается ничего почувствовать: нить, идущая от «муравейника», теряется. Не хватает сил, чтобы проследить ее до конца. Я открываю глаза, снова вижу перед собой плетеную стенку хижины, зеленоватые блики, слышу птичье пение и шелест листьев. Рядом спит веснушчатая девчонка, смешно приоткрыв рот. Хорошо ей. Нет странных видений и страха, что тебя найдут, если вдруг неосторожно выдашь себя во сне. Но усталость сильнее, она заставляет меня терять нить размышлений, клевать носом, и вот я уже снова засыпаю, не обращая внимания на солнечный день.
А утром, когда мы просыпаемся, хижина и кроны деревьев уже купаются в оранжевом свете заката. Еще немного и светило опустится за горизонт, оставив лес в темноте.
— Я хочу подойти ближе к человекоферме.
Не похоже, что Юля очень удивляется моим словам.
— У вас, чокнутых, свои причуды. Но если хочешь — провожу. Ты же не будешь заходить внутрь, правда? Только со стороны посмотришь?
Я молча смотрю ей в глаза и девчонка, уже сомневаясь, что я хочу наблюдать только со стороны, пожимает плечами.
— Ладно.
Мы идем под прикрытием темноты. Где-то высоко в небе мерцают звезды и медленно ползут две луны. Их свет почти не проникает в глубину джунглей. Впрочем, у нас есть провожатая, которая идет так уверенно, будто это яркий день, а под ногами — асфальтовая дорога. Мы стараемся не отставать, даже когда спотыкаемся о коряги, не успеваем увернуться от хлестких ветвей. Проходит час, другой.
— Далеко еще? — я останавливаюсь, пытаюсь восстановить дыхание.
— Часа три. Может, четыре, — девушка бросает на нас взгляд, оценивает, — Да. Пожалуй, четыре. Давайте остановимся, передохнем.
— Давайте, — соглашаюсь я и слышу, как за спиной что-то одобрительно бормочут Мишка с Хэлгом.
Пилот подсаживается рядом, на сухую кочку.
— Уверена, что оно того стоит?
— Надо же с чего-то начинать. Там скопление эйнерских сигналов, вот и потянем от него за ниточку. С большого расстояния у меня не получается.
— Пыталась прощупывать их, да? — спрашивает он с неодобрением, — Дело твое, Вер. Я не боюсь, да и Мишка, думаю, тоже. Но старайся быть осторожнее.
— Я стараюсь.
Скоро снова трогаемся в путь. Рассвет наступит лишь через сутки, значит, дойдем до цели под покровом темноты. Это хорошо и я жалею только о том, что у нас нет с собой бинокля, вроде того, что брал с собой Андрей, когда мы ходили с ним на Расцветающей в горы. Конечно, мне не нужно осматривать человекоферму, главное то, что я смогу увидеть своими чувствительными извилинами. Но почему-то кажется важным разглядеть цель путешествия и собственными глазами.
