Тяжелые грубо сколоченные дубовые столбы казались расставленными в хаотическом порядке. И между ними приходилось пробираться будто по извилистой дорожке. Но это, казалось, совсем не мешало подавальщицам ловко лавировать между столами и уворачиваться от мужских рук, норовящих хлопнуть по заду или усадить на колени. Девушки то и дело появлялись из неприметной двери за стойкой трактирщика и спешили доставить на столы уже захмелевших мужчины кувшины с вином, пивом, закуски и горячее.
Самые вакантные места возле окон. Иногда за них вспыхивали ссоры, но быстро утихали, так как драки в убежище запрещены, а завсегдатаи еще помнили наглядную демонстрацию последствий, которую устроили после первого инцидента хранители. У дальней стены убежища располагались места постоянного отдыха наемников, которые как класс совсем недавно появились в Симфонии.
Лела застыла на пороге и, конечно, тут же десяток захмелевших от вина глаз уставились на нового посетителя. Девушку передернуло от захмелевших липких взглядов, которыми награждали ее посетители таверны, оценивающе осматривая с ног до головы. С таким же успехом тут можно было появиться голой. Такое ощущение, что все мужики видят сквозь одежду или хотят увидеть, что скрывается под ворохом тряпок.
— Милочка, не стой в проходе… садись угощу, — едва ворочая языком потянулся к ней ближайший мужчина.
Лела брезгливо отдернула полу плаща, за которую тот попытался уцепиться.
— Любовника дожидаешься? Да Бездна на него, со мной лучше покувыркаешься, — пристал второй, когда проходила мимо.
Лела изо всех сил старалась не обращать внимания на пьяные приставания посетителей. Она вглядывалась в расплывшиеся от долгого пьянства лица, пытаясь высмотреть в толпе своего опекуна.
Сегодня у Риса день отдыха. И как обычно неформальный лидер замка проводил его в убежище, щедро угощая собутыльников с собственного кармана. Вернее, из казны домена, так как расходами и доходами замка занимался именно он, не подпуская к алмазной пыли действующего магистра. Лелана только бессильно сжала кулаки. Пока ей нечего противопоставить наглому мужчине. Собственное бессилие раздражало, но и выхода не видела. Рис не давал ей ни малейшего шанса завоевать авторитет среди собственных вассалов.
Однажды она явилась с обсидиановым мечом отца на тренировку в надежде добиться хоть какого-то уважения среди воинов, но Рис осмеял девушку, а своим людям запретил сражаться с бабой. Когда же она посмела обвинить его в трусости, наглядно продемонстрировал, что цветная шнуровка в его волосах вплетена не зря. Бой был похож на издевательство. Рис сделал все, чтобы выставить ее перед воинами неуклюжей клушей.
