Проклятье живой воды | страница 12
Они таскали бочки с водой до самого перерыва на короткий обед. Сперва вдвоем, потом на пару к юношам перебросили еще одного грузчика, который работал молча, усердно, но не поднимая глаз. Мистер Уильямс, надзиравший за работой в цеху, лишь хлопнул его по плечу, представляя: «Это Джонс. Работайте втроем.» — и отошел к дальней стене, где начал раздавать указания.
Платформы с водой все прибывали и прибывали. Разгружали их втроем, нагружали по двое. К тому моменту, когда короткий резкий звук колокола объявил перерыв, юноши не чуяли рук и ног, а поясницы ломило так, что Сэмми застонал, выпрямляясь:
— Господи, я чувствую себя столетним дедом.
Распрямившийся рядом Джонс дернул уголком рта:
— Это начало.
Это были первые слова, которые от него услышали новички, и Виктор тут же поинтересовался:
— И так теперь будет… всегда?
— Ну… — Джонс снова дернул уголком рта, сплюнул на пол тягучую слюну, — так.
— Каждый день, — юноша невольно смерил глазом расстояние между наполовину опустевшей платформой и огромной цистерной, — таскать эти бочки? Всегда?
— Ну… почти.
— И больше ничего?
— А зачем?
Джонс привалился к краю платформы, вытянув ноги, неторопливо развернул на коленях узелок. Достал ломоть хлеба с салом и луком, откупорил бутыль, в которой плескалось что-то коричневое, отхлебнул.
— На, — неожиданно протянул Виктору, — глотни.
— Я не пью, — юноша почувствовал, что краснеет. — И вообще, у меня…
Мать перед уходом собрала и ему небольшой узелок — несколько картофелин, вареные яйца, хлеб…
— Чай. С молоком, — с привычной уже кривой усмешкой пояснил Джонс и снова сплюнул. — Это правильно. Силы нужны. А с джином тут строго. Запах учуют — выгоняют. И расчета не дают. Наоборот — ты еще фабрике должен становишься за недоработанные часы.
— А почему нельзя пить? — спросил Виктор, намекая на то, что в бутыли у напарника отнюдь не чай.
— А потому. Вода… она не прощает. Рука дрогнет и все. Конец. Но и без этого тут никак.
Видимо, для него так много говорить было непривычно, или он понял, что случайно сболтнул что-то не то, потому что отвернулся и продолжал обед, нарочито не обращая внимания на напарников.
Впрочем, беседа бы и так не сложилась — Сэмми здорово вымотался и, едва-едва перекусив, растянулся прямо на полу, со стоном расслабляя натруженную спину. Ему было не до разговоров даже о своем самочувствии. И Виктор не мог заставить себя забыть о приятеле и болтать, как ни в чем не бывало. Он жевал, не чувствуя вкуса, прихлебывая из бутыли разведенное молоко и осматривался.