— Если ты у нас такой умный, то чего не там полководцем ходишь, а тут побрякушки дешевые народу впариваешь?!
— Да тихо ты… И без того уже пялятся.
Наярра сообразила, что это про нее, и быстро отвела взгляд от соседнего стола. Еще немного попререкавшись вполголоса, двое торговцев встали и вышли, обдав девушку удушливым запахом еды и благовоний, от чего она невольно прижала рукав туники к лицу.
Запахи. Это было самым сложным. Её чутье, пусть и не такое острое, как у животных, но все же было достаточно сильным, чтобы различать полутона и оттенки аромата трав, отличать по клочку шерсти одного зверя от другого и несъедобные растения от годных в пищу. Здесь же… всего слишком много. Рынок благоухал из–за двери, с кухни разило готовой непривычной едой, люди, вещи, даже новая одежда на ней — все вокруг пахло иначе, лишая чувства устойчивости.
Почти все. Она закрыла глаза и из всех сил сосредоточилась на чем–то хоть немного привычном и знакомом.
…металл, ткань, кожа, волосы… Венс.
Наярра сделала несколько медленных вдохов и выдохов, постепенно успокаиваясь. И снова принялась рассматривать все вокруг.
Входная дверь в очередной раз распахнулась, пропуская нового посетителя. Даже нечуткое обоняние местных было по–видимому впечатлено мощным смешением ароматов речной рыбы и забродивших ягод, так что когда он сел и, сняв с неопрятных седых волос видавшую виды шляпу, бросил её на стойку, вокруг как–то незаметно и само собой образовалось пустое пространство. Куда тут же вклинился подошедший Венс.
Девушка краем глаза наблюдала за их диалогом. После обмена несколькими фразами они пришли к соглашению, и имперец вручил пожилому мужчине пару монет. Судя по блеску, из металла. Наярра знала о том, что такое деньги, хотя у ирртов обмен вещами происходил в основном напрямую или с помощью расписок, вырезанных на деревянных пластинках… Приходилось признать, что деньги были удобнее. И проще в хранении, раз их не смыло, как остальные их вещи.
Венс вернулся одновременно с разносчицей. Стол заполнили блюда с нарезанным ломтями жареным мясом и какими–то тушеными с зеленью клубнями. От разлитого по кружкам напитка шел знакомый аромат вяленых листьев рассветного дерева, который приятно напомнил о долгих зимних вечерах в доме старшего, но девушка полностью его проигнорировала, набросившись на еду.
— Я договорился на завтрашнее утро, на рассвете, отплываем. Приправ в еде почти нет, я заказал то, что тебе должно быть привычнее, это из… — имперец посмотрел на стремительно пустеющую тарелку и прервался, махнув рукой. — Ночуем за городом, здесь нет мест, да оно и к лучшему, не примелькаемся.
