— Замоталась, — я вздохнула.
— Я забрала цветок с собой, — строго продолжила мама, — а то засохнет ведь.
Я удивленно крякнула.
— Какой цветок?
— Ну, кактус же!
О кактусе Джоне я тоже позабыла. Милый колючий и непритязательный дружочек, который я поливала раз в месяц, а, может, и реже.
— Ты зачем согласилась на такую работу? — мама печально вздохнула. — Мы бы что-нибудь придумали. Я бы попросила твоего дядю помочь в поиске работы! И никто так и не сказал, чем конкретно ты занимаешься!
Мама с ожиданием замолчала, рассчитывая, что я раскрою тайну секретной службы. Любопытство — отличительная черта всей нашей семьи.
— Я не могу, — я пожала плечами и решила подыграть своей легенде секретного агента, — проболтаюсь, отдадут под суд.
— Милостивый Боже, — матушка охнула и покачала головой, — я думала, что ты учительницей станешь…
— Во мне нет таланта преподавателя.
Зато талант игровой шлюшки цвел буйно и ярко. Забавно, но я не стыдилась. Я воспринимала нынешнюю работу за игру. Странную, но все же игру. Я не видела в игроках и других персонажах реальных людей. Даже в Серже и Миле. Виртуальная проституция для меня не имела ничего общего с реальной сексуальной эксплуатацией. Или я себя таким образом успокаивала.
Матушка еще несколько минут допытывалась, как я кушаю, сплю и отдыхаю. Я скромно улыбалась и отвечала, что со мной все хорошо, и ей не стоит обо мне беспокоиться. Я взрослая и самостоятельная девочка. По крайней мере, мне так хотелось думать.
— Ты большая молодец, — матушка растрогалась под конец бесконечных вопросов. Она смахнула одинокую слезинку и послала несколько воздушных поцелуйчиков в камеру. — Чмоки-чмоки, Сафи! Люблю тебя!
— И я тебя, — я нежно улыбнулась. — Береги себя.
Связь оборвалась, и я вновь оказалась перед камином. Рогатая, хвостатая и парнокопытная демоница с тоской в сердце.
"Следующий звонок запланирован через месяц. Руководство высоко оценило верность и стрессоустойчивость сотрудника под номером 14356."
— Аля, — голос Милы застал меня врасплох, — ты в порядке?
Была ли я в порядке? Вероятно. Мама хоть и переживала, но выглядела веселой и воодушевленной — появился еще один повод гордиться дочуркой. И то, что компания связалась с моей родительницей, говорило о том, что вряд ли кто-то планирует меня убить или под шумок вырезать органы на продажу. Это, действительно, радовало.
— Поплачь, — Мила встала рядом со мной и протянула шелковый платочек.
— Я не хочу плакать, — я благодарно улыбнулась Кисе, чьи глаза намокли от жалости ко мне
