— Надеюсь, Эдит этого от тебя не перенимет, — сказал он, не поворачивая головы покосившись на меня.
— Ты лучше беспокойся, чтобы она чего-нибудь не того от скромняшки не переняла. Если мелкая начнет краснеть и мямлить, у меня хвост отвалится. Точно тебе говорю!
Волк едва заметно улыбнулся… не улыбнулся даже, а чуть дернул уголком губ, но это был определенно хороший знак.
* * *
Форма городской стражи мне шла. Так шла, что сначала я полчаса крутилась перед зеркалом в женской раздевалке, пока туда не заглянули какие-то девушки и не спугнули меня. А потом еще примерно столько же крутилась перед волком. Пока ему не надоело.
— Успокойся, — велел он, не поднимая головы. — И сядь, или я прикую тебя наручниками к стулу.
— Наручниками к стулу? — Я пригладила на боках ткань кителя и спросила весело: — Это то, что у людей называют постыдными развлечениями?
Хельму зажмурился, массируя правый висок, и потребовал:
— Превращайся и уходи. Ты мне мешаешь.
— Шутишь, что ли? Как я могу сейчас превратиться? Ты хоть представляешь, когда у меня в последний раз были такие шикарные сапоги?.. Никогда! Я и подумать не могла, что обувь бывает настолько удобной.
Босиком, конечно, было лучше, но не зимой, когда сквозь снег и лед все равно ничего, кроме холода, не ощущается.
Волк ниже склонился над бумагами. Потоптавшись еще немного перед его столом, я отошла к окну.
В кабинете были диванчик в углу и целых два стула, стоявших вокруг этого убогого островка, выступающего из стола командора, но удобнее всего мне было почему-то именно на подоконнике.
В недолгой тишине волк успел просмотреть четыре документа. Два из них подписал, один отложил в отдельную стопку, а еще один смял и выкинул в мусорную корзину.
Молчать дольше у меня не получилось.
— Ты уже решил, куда отправишь детеныша?
Я сидела на подоконнике, почти касаясь спиной холодного стекла и болтая ногами в воздухе. Добротные сапоги приятной тяжестью ощущались на ногах. Я не знала, как Хельму получил эту форму, что наговорил кладовщику и как отметил мою обновку в документах, но точно знала, что не верну ее. Ни за что не расстанусь с этим удивительным ощущением полной защищенности.
Кажется, я начинала понимать, почему людей так смущает чужая нагота. Наверное, в такие моменты они ощущают чужую незащищенность и уязвимость… Должно быть, очень неловко чувствуешь себя, когда сам надежно укрыт тканью, а кто-то рядом — нет.
— К брату, — Хельму ответил после недолгой заминки, словно решил это вот только что. — Стая — самое безопасное место, а у Эдит есть шанс пробудить зверя. Она не безнадежна, и от нее не отказались, значит, помогут.
