— Ты в порядке?
Руками она сжимает мои бицепсы, затем скользит по плечам и спине. Каждое прикосновение ее пальцев ко мне обжигает, как язычки пламени.
— Да, — наконец, отвечает Афина.
Почти забыл. Я протягиваю руку, вытягиваю из тумбочки презерватив и надеваю его.
— Ты ведь знаешь, что в первый раз будет больно, да?
Она морщится.
— Да, — Афина изгибает свои сочные губки в дразнящей улыбке. — Не мог бы ты уже трахнуть меня?
Рычание вырывается из моего горла, и я набрасываюсь на ее нахальный рот яростным поцелуем. Рукой скольжу по ее телу и отодвигаю ее трусики в сторону. Афина прерывает наш поцелуй и моргает, глядя на меня.
— Хочешь, чтобы я сняла их?
— Нет. Я собираюсь оставить их себе в виде гребаного трофея.
Она еще раз моргает.
Я не шучу.
Мой член устраивается у ее входа, и я медленно погружаюсь в нее. Я едва вошел в нее кончиком, а она уже напрягается, делая невозможным дальнейшее продвижение. Губами касаюсь ее лба.
— Расслабься, Пирожок. Я пытаюсь быть нежным.
Натянутая улыбка растягивает ее губы.
— Я знаю.
Господи, я нуждаюсь в том, чтобы оказаться внутри нее больше, чем сделать следующий вдох. Даже если мне придется выбивать свой путь. Я не спускаю с нее глаз. Вижу, как боль мелькает на ее лице. Подо мной Афина вздыхает и извивается, раздвигая ноги шире.
— Хорошая девочка. Раздвинь эти ножки и возьми меня глубже, — шепчу я.
Еще несколько толчков, и я по самые яйца в ней. Мне нужно пару секунд, чтобы вдохнуть. Такая чертовски тугая. Я изо всех сил пытаюсь втянуть воздух и не кончить одновременно.
— Ох. О, Рид.
Я не могу удержаться, чтобы не проверить место, в котором я похоронил свой член. Откидываюсь назад и смотрю на пятна крови на презервативе. Блядь. Возможно, это ненормально, но это самая сексуальная вещь, которую я когда-либо видел. Большими пальцами глажу ее щеки и снова смотрю ей в глаза.
— Ты в порядке?
— Да. Ощущения... начинают становиться лучше.
Я снова толкаюсь внутрь, ее киска обхватывает меня мертвой хваткой. Она закатывает глаза и отворачивает голову в сторону. Губами я нахожу ее шею, кусая и целуя путь к ее рту, пока трахаю ее медленно и спокойно. Не кончать — это настоящая борьба, против которой, однако, я не имею ничего против. Когда я снова смотрю в ее глаза, они блестят.
— Ты хочешь, чтобы я остановился? — Господи, надеюсь, она не скажет «нет», потому что не думаю, что смогу остановиться, даже если от этого будет зависеть моя жизнь.
— Нет. Сильнее. Еще. Пожалуйста.
