Встретившись со мной взглядом, Диана тут же отворачивается, словно не хочет меня видеть. Это у нас обоюдно, дорогуша, но увы мне придется спрятать свою неприязнь поглубже, и притворится паинькой.
Оставив столы, направляюсь прямиком к ней.
— Доброе утро, Диана! Вы сегодня прекрасно выглядите! — с трудом выдавливаю в натянутой улыбке.
Вздрагивает от неожиданности, поворачивается, и смотрит на меня в недоумении. В её глазах читается глубокое удивление от услышанного. Через несколько секунд ступора произносит:
— Доброе утро, Влад. Чего это мы сегодня такие любезные? — заправляет свои распущенные волосы за уши.
— Решил, что нам не стоит враждовать. Работать еще вместе неизвестно сколько времени, а конфликты в коллективе — это не есть хорошо, — скрещиваю руки на груди, не веря собственным словам. — И простите за моё хамское поведение…
Я сказал это! Влад ты теряешь свое лицо… унизился блин, перед этой деревенщиной.
Её лицо словно засияло изнутри, и расплылось в улыбке.
— Неужели?! Я не ослышалась? — переспрашивает меня.
К моему сожалению не ослышалась… На что приходится идти ради отца… Возникает желание провалится сквозь землю от таких унижений.
— Все верно, я прошу прощения за свои выходки. Был не прав, — неохотно повторяю.
— Хм… В таком случае извинения принимаются! — горделиво заявляет и направляется в подсобку.
— А… — протягиваю ей вслед в ожидании услышать ответные.
Остановившись на полпути оборачивается, и чуть слышно говорит: — И вы меня простите… — одаривает мимолетной улыбкой продолжив удаляться.
Ничего себе! Еще бы шёпотом сказала. И кто из нас не умеет свою вину признавать…
Она не иначе как дразнит меня?! Сейчас бы грушу поколотить от души, чтобы сбросить свою спесь, а то взорвусь. Вот только я не в спортзале, придется обойтись водой из-под крана, чтобы остудить пыл, который у меня вызывает эта девушка.
В мой нос вдруг врывается до тошноты приторный аромат духов, тянущийся шлейфом вслед за Дианой. Ну и вонища… Что она на себя налила?! Бее…этот жуткий, сладкий запах нестерпим. Будем надеяться, до вечера выветрится, иначе я задохнусь рядом с ней.
Пойду умоюсь… Стоя перед умывальником задумчиво смотрю на бьющую струю воды.
До сих пор не могу поверить, что отец принудил меня это делать. Жил себе спокойно, развлекал женщин, сам развлекался, а тут такое… Я не привык подчинятся, мне ближе подчинять! В свои тридцать вынужден идти у отца на поводу.
Нужно прекращать об этом думать, иначе так и рассудком тронутся можно.
