Через час никого в администрации не было кроме меня. Когда охранник поднялся, сообщил, что сегодня сокращенный день и ему нужно закрыть дверь, попросил поторопиться. Была рада. Не работалось… Столько сегодня выслушала.
По дороге зашла в магазин и купила продукты. Забрала детей, слушая их счастливые крики, что они первые сегодня, и мы направились по дороге к своему дому. Только вышли на родную улицу, как увидела иномарку, стоявшую рядом с нашим забором.
«Давыдов… собственной персоной».
Оставалась несколько метров до калитки, и я попросила детей бежать первыми, объяснив, что задержусь и приду чуть позже. Они счастливые рванули к дому, соревнуясь, кто первый, а я… шла и надеялась, что Давыдов проспит нужный момент. Но нет, водительская дверь открылась, и я увидела Игоря. В черном костюме, белой рубашке и с роскошным букетом белых роз в руках. Протянул мне и торжественно выдал:
– Шикарной женщине!
Смотрела на красивые цветы и думала, что они не виноваты и, вероятно, нужно взять, но не могла. Не могла и все! Я считала, что этот мужчина виноват в смерти моего мужа, так почему я должна его букетики принимать? Пусть забирает и убирается. Мне от него ничего не нужно!
– У меня аллергия, – нагло заявила, совсем не стараясь быть расстроенной. Зачем?
– На розы? – со злостью уточнил он.
– На все, – резко выдала, чтобы не сомневался, что ничем подобным не страдаю. У меня аллергия конкретно на него. От одного взгляда хочется убежать подальше.
– Выбросить? – спросил он, махая перед моим носом розами.
– Думаю, подарить той, у кого нет аллергии.
Давыдов сцепил губы в тонкую линию и швырнул букет на асфальт. Наступил и несколько раз помял ботинком, растаптывая шикарные бутоны. Было жалко. Очень. Сволочь. Так с цветами…
– Довольна? – процедил Игорь Александрович, очевидно, рассчитывая, что я сейчас расплачусь за такую несправедливость к красоте.
– Нет, – в тон ответила и уточнила: – Если это все, то я пойду. Мне некогда.
– И что, даже не поздравишь? – рявкнул он, хватая меня за руку, разворачивая к себе.
– С праздником, – выдохнула и, понимая по его дикому взгляду, что он задумал плохое, сухо произнесла: – Уходите!
Он не слышал ничего, желая обнять. Я пыталась оттолкнуть, но мужчина от моего сопротивления будто озверел, и начал дергать на себя, цедя мне:
– Это не поздравление. Хочу нежности и страсти!
Упиралась, как могла, чувствуя, что меня начинает трясти от прикосновений его ладоней к плечам, бедрам. Вырывалась, пока его пальцы не вцепились мне в лицо, не давая возможности двинуться. Он дернулся ко мне и только накрыл губы, как мгновенно отлетел в сторону, падая в грязь, где еще недавно стояла лужа.
