Вот уже второй день, как Властелин стал хозяином империи воробьев, но ничего его не радовало. Он сидел на расшитом воробьином диване с золотым кубком апельсинового сока в руке, в темном зале ратуши, где приказал зашторить все окна, погрузившись в тяжелые думы.
В дверь зала робко постучали.
— Кто там еще, треклятье?! — рявкнул Саарурок.
— Это я повелитель. Анжелис. Не гневайтесь.
— А, Анжелис, входи-входи. Но если там хоть один из синеперых у дверей, прогони пинками.
Первый советник осторожно протиснулся в дверь.
— Повелитель, почему вы здесь заперлись в темноте? Там эти синие воробьи…
— Да к демоновой матери воробьев, Анжелис! Садись.
Анжелис сел в кресло рядом с диваном.
Саарурок отпил сока и проговорил:
— Скажи, Анжелис, разве об этом мы мечтали?
— Я, извините, вообще не мечтал ни о чем, это все ваши затеи.
Властелин, не особо его слушая, продолжал, художественно взмахнув кубком:
— Посмотри вокруг, мы сидим в этих душных, ломящихся роскошью интерьерах, занимаемся тут, демоны знает, чем, по уши погрязли в рутине и политике этих треклятых воробьев! Разве о такой империи я мечтал, Анжелис?
— Параметры ваших мечтаний всегда были немного расплывчаты, повелитель.
— Помолчи, Анжелис, я не закончил! Где завоевательные походы? Где смерть и разрушения? Я со скуки помираю, Анжелис! Эти мелкие воробьиные дела и проблемы, мне напрочь надоели.
— Но повелитель. Вы же теперь их император. А императоры управляют империями. Сидят во дворце, выслушивают доклады министров, придумывают указы и следят за правильностью их исполнения.
— Да к демоновой матери все это, Анжелис, мне надоело! — Саарурок отпил еще сока, тяжело вздохнул и, наклонившись ближе к советнику, проговорил: — Понимаешь, Анжелис, захватив империю воробьев, мы уже фактически захватили всю Волшебную Страну! Осталась всякая мелочь! Как так, Анжелис, завоевание только началось, и оказалось, что оно уже закончено!
— Не знаю, что и сказать, повелитель, неужели так все плохо? Может быть, вам пойти разрушить какую-нибудь деревню? Для разрядки?
— Ах, Анжелис, это радость минутная и не принесет должного удовлетворения. Тем более тут все деревни в округе теперь мои. Ты мне что, предлагаешь разрушить и разорить одну из собственных деревень? Да ты в своем уме, Анжелис? Разрушенная деревня перестанет приносить урожай и доход!
— Не серчайте, повелитель, я лишь рассуждал вслух.
Саарурок опять вздохнул и приложился к кубку, а когда опустил его, проговорил. — Но есть одна вещь, которая все еще будоражит мое воображение и любопытство. Пергамент!
