— Толик, только не надо о поцелуях. Пожалуйста, — взмолился он.
— Ну ты даешь! У тебя же девушка есть, а ты обжимаешься на вечеринках с другими?
— Отстань, ты не знаешь, о чем речь, а мне долго объяснять. Скажем так, я был сам не свой.
— Блин, Санёк, опять смешал коктейли? Как я тебя понимаю, ты уверен что, после поцелуя ничего больше не было?
Саша опять поперхнулся и отставил стакан в сторону.
— Слушай, Толик, ты можешь вставлять такие фразочки не тогда, когда я пытаюсь допить свою колу?!
— Прости, я больше не буду. Но что ты так реагируешь? Так ты уверен?
— Более чем, после поцелуя я уже был практически мертв.
— Да, Саня, кто же пьет перед сражением…
Саша уставился на друга:
— Что ты сказал?
— Э-э… Ну ты прости, если обидел.
Саша тем временем пораженно разглядывал его.
— Офигеть! Это же ты!
— Э-э…
— Мой оруженосец! Ты был моим оруженосцем, Томасом!
— Саня, похоже, ты вчера чересчур много выпил.
Саша вглядывался в друга и все более уверялся в том, что не ошибся. Конечно, лицо немного другое, лишенное крестьянских грубых черт, но в то же время, что-то в нем есть от того самого Томаса, эти светлые волосы и смеющиеся голубые глаза. Точно, глаза. Это были глаза его оруженосца Томаса. Саша не мог в это поверить!
Он воскликнул:
— Ты ничего не помнишь? Тринадцатый век, битва при Азенкуре, я упал в реку пьяным?
— Ты что несешь, Санёк? Поцелуй той жаркой девицы, похоже, окончательно лишил тебя мозга. Какой еще тринадцатый век? Сейчас двадцать первый, Саня.
— Поразительно, ты был моим оруженосцем, ха-ха, это многое объясняет!
— Ты что, пытаешься меня оскорбить? Дохлый номер. И не был я никаким твоим оруженосцем!
— Ну да, слышал когда-нибудь о реинкарнации?
— Интеллигентные и образование люди, Саня, типа меня, такой ерундой не интересуются.
— А про столетнюю войну между Англией и Францией слышал?
— Чего? Как может война длится сто лет? Не выдумывай.
— Да уж, ты все такой же интеллигентный и образованный, Томас, как я посмотрю, — засмеялся Саша.
— Смейся-смейся, хотя я даже не понимаю, о чем ты, — обижено сложил руки на груди Толик, и отвернулся.
К ним подошла Нина.
— Привет, Толик, — поздоровалась она, а на Сашу взглянула довольно неприязненно.
Она от чего-то считала, что Саша дурно влияет на Толика и вообще человек не из тех с кем стоит проводить много времени. Что бы, интересно, сказала Сана об этом? Но такое ее отношение было понятно, почти все, с кем общался Саша, считали ее ботаничкой и заучкой, ей от этого не было повода питать особую симпатию к самому Саше.
