–Всем хой! Панки грязи не боятся!
Голос срывается, артист не успевает окончить фразу. Зритель думает, что это тоже часть игры и восторженно аплодирует. Джейн облегченно садится на сцену, начиная настраивать гитару, мило беседуя с ней о сыгранном концерте. Толпа возвращается в разум, рассаживаясь за столы и на перебой выкрикивая заказы. Особо преданные фанаты прощаются с исполнителем фразами: «Мама-анархия», «Победа наша!». Но эти слова тонут, оседают с пылью на зеленое стекло бутылок у сцены. Крики смешиваются друг с другом, становясь общим гулом. Одна Фрида прелестно хлопает длинными ресницами и ждет, когда пес уйдет со сцены, подобно богу, спускающемуся с Олимпа.
– Привет! Меня зовут Фрида, – кокетливо начинает лошадка. – Отлично поешь, мне понравилось!
–Ага… – небрежно бросает пес, пытаясь пройти мимо и скорее добраться до спасительного глотка воды или чего покрепче, чтобы наконец-то промочить горло.
– Может, выпьем что-нибудь? Хотелось обсудить твое творчество, – настаивает Фрида, игнорируя косые взгляды, идущей рядом Джейн. Кошка не любит настырных фанатов, явно незнающих о личном пространстве. И никогда не понимала благодушия Доггера к таким наглецам.
–Лады, – соглашается панк, услышав ключевое для себя слово «выпьем». Сейчас не важно с кем и как. Главное, скорее восстановить пересохшее горло.
Времена меняются, а за круглым столом по-прежнему собираются отчаянные рыцари в лице: Доггера, Фриды, скучающей Дашки, Джейн и Грея, того самого невозмутимого пса с сигаретой. Это еще один герой и явный рок-идол паба. Ему все досталось очень легко. Стоило только запеть, как зрители оценили силу голоса и талант. Тексты о свободе, черных шлемах, байках, призывы борьбы и жажда скорости – его козыри. Джейн уверена, что ошеломляющий успех Грея обязан ее музыке. Без таланта кошки высекать из струн не только мелодию, но и азарт, энергию, полукровка не носил бы свою цепь. Но кого это волнует, кроме нее? Зритель видит только того, кто стоит у микрофона. Говорят, что до этого у Грея была не самая легкая судьба и тернистый путь к славе. Кто-то даже говорит, что он беглый каторжник, от того и цепь на нем. Но все это лишь слухи, делающие ему большую честь. О себе пес говорит мало. Дашка с болезненным видом и мутным взором оглядывается вокруг себя, но не видит от бессилия ничего. Лица посетителей за соседними столами кажутся ей враждебными и злыми. «Скорее бы забыть этот ужас!» В ее глазах сцена, зеленое стекло бутылок и жестяные банки, окурки и гитары превращаются в муторное темно-зеленое пятно, от которого делается тошно. Она с тоской смотрит на темный дубовой стол, по которому проходит небольшая трещинка, в которую забился пепел сигареты. «Хоть бери тряпку и убирайся! Да, точно. Лучше убраться отсюда. Но как?» – думает пегас. К столу подходит рыжая официантка Жанна, хорошо обученная вежливо принимать пожелания клиентов. Вернее, она сама выработала в себе умение быть тактичной даже тогда, когда день не заладился. Ей повезло иметь от природы подвижный, живой ум и гибкий хребет, выдерживающий гнет обстоятельств. На кошке выглаженный и чистый фартучек с цветочным узором. Взгляд спокоен, глаза ярко подведены тушью и в приглушенном свете паба красиво переливаются тени на веках. Официантка должна выглядеть безукоризненно – такое правило Жанны. Пусть вокруг бардак и разруха, пыльная сцена и замусоренные полы, но ее столы никогда не будут засаленными жиром или липкими от пива, а рыжая шерсть не сваляется в колтуны. Вытянувшись по струнке, Жаннетт механически произносит шаблонную фразу, думая совсем о другом:
