— Потому что...
Между нами снова наступает тишина, но эта тишина отягощена значением смерти. Это неудобно, становится все более неудобным с каждой секундой, и я чувствую, что задыхаюсь в густой тишине.
— Мэл, я знаю, что ты этого не делала, — наконец шепчет Лиам. Мое сердце замирает, и прерывистое дыхание срывается с моих губ, но его слова не приносят мне особого утешения.
— Спасибо за вотум доверия.
Я изо всех сил стараюсь сдержаться, но горечь сочится из моего голоса.
— Плохо, но никто больше не думает так же.
Он выдыхает.
— Все еще есть два или три процента, которые тебе верят
— Замечательно.
Я смеюсь, но в этом нет ничего смешного.
— Ты знал, что Сэйнт и Лорел собирались сделать со мной? — внезапно спрашиваю я.
Если он скажет "да", я, блядь, с ним покончу.
— Нет, — твердо отвечает он, качая головой. Он придвигается ближе. Теперь между нами остается только четверть подушки.
— Я понятия не имел, черт возьми. Если бы я это знал, клянусь Богом, я бы их остановил.
Я пристально изучаю его лицо, выискивая любые признаки нечестности. В Лиаме так много такого, чего я не знаю, но одно можно сказать наверняка: он не такой хороший лжец, как Сэйнт. И мое чутье подсказывает, что он говорит правду.
Твоя интуиция также велела тебе трахнуть Сэйнта Анжелла, указывает мой внутренний голос. Чем это закончилось для тебя?
Я стискиваю зубы и говорю ему, чтобы он убирался.
— Я предупреждал тебя о нем, — тихо говорит Лиам, когда я снова сосредотачиваю на нем свое внимание, просто чтобы понять, что теперь он так близко, что наши колени соприкасаются, его дорогая джинсовая ткань касается моих тонких спортивных штанов. Он наклоняет свое лицо близко к моему.
— Я предупреждал тебя, что он разрушит твою жизнь.
— Ты предупреждал, да.
Снова тишина, но на этот раз я даже не собираюсь пытаться ее нарушить. Этот разговор истощает меня досуха.
— Итак, что ты собираешься делать дальше? — спрашивает он самым мягким тоном, который я когда-либо слышала от него.
— Я ухожу из Ангелвью и заканчиваю школу здесь, в Атланте.
Слова вылетают из меня прежде, чем я успеваю их остановить. Он в конце концов все равно собирался узнать, вернусь ли я после зимних каникул.
Он делает глубокий вдох, и проходит мгновение, прежде чем он рявкает: — Ты, блядь, издеваешься надо мной?
Когда я не сразу отвечаю ему, он кладет палец мне под подбородок и заставляет меня поднять голову, чтобы наши глаза встретились. Мои сужаются в узкие щели. — Что ты об этом думаешь?
