Лукаш ответил не сразу. Он посмотрел на свою спутницу, а после снова обратил взгляд к маленькой церкви на возвышенности.
— Крупный план на деревянную дверь и отдаление, — режиссер уверенно зашагал мимо фургона и указал ногой на кусок асфальта. — Здесь стоит Корнелия и ест красное яблоко. После отдаления, она должна получиться на фоне этой церквушки. Снимаешь ее в профиль пять секунд.
Спутница Лукаша послушно кивнула и скрылась за дверью фургона, а блондинка нервно захлопнула косметичку и испуганно выкатила на режиссера свои голубые глаза:
— Но, Лукаш, у нас нет красного яблока…
— Меня не интересует — чего у вас нет! — широкополая шляпа режиссера сползла на затылок. — Я сказал: «Корнелия есть красное яблоко»! Так достаньте мне его!
Корнелия, мгновение назад исчезнувшая за дверью фургона, была изящной и очень худой девушкой с миловидным, почти детским лицом. Полька по происхождению, к своим двадцати пяти годам она успела выступить на международных соревнованиях в качестве художественной гимнастки и сделать неплохую карьеру танцовщицы. Именно на одном из выступлений Корнелии в Чехии, ее и заметил Лукаш Чермак. Режиссер пригласил девушку актрисой в свой новый фильм, а на третий день от начала съемок сделал ей предложение руки и сердца. Подумав всего несколько минут, Корнелия дала свое спонтанное согласие. С того момента она исполнила главную роль уже в трех картинах Лукаша.
Жена режиссера, приподняв подол красного платья, выпорхнула на дорожный асфальт, и блондинка осторожно передала ей, покрашенное с одной стороны красным лаком, зеленое яблоко. Затем женщина ловко открыла косметичку и легкими движениями руки стала наносить актрисе макияж.
— Ешь аккуратно. Кусай яблоко только с «рабочей» стороны…
— Не легко работать с гением, правда, Габи? — тихо спросила Корнелия.
— Ты в своем муже растворилась, моя дорогая, — кисточка для макияжа летала по щекам девушки под шепот блондинки. — Видишь в его деспотичном характере одну гениальность…
— Но он, правда, гений, Габи.
— Правда в том, что он одержим своими фильмами, — блондинка покосилась на стоящего поодаль от них режиссера. — И эта одержимость может плохо сказаться на близких к нему людях…
— Начинаем! — гаркнул Лукаш Чермак, который до этого настороженно наблюдал за Корнелией и Габи.
Мужчина с козлиной бородкой, на ходу прилаживая к черной камере трансфокатор, подбежал к указанной режиссером позиции. Настала очередь Корнелии. Дрожа от прохладного утреннего воздуха, девушка встала в профиль напротив церкви. Ее муж устроился поодаль и принялся запечатлевать съемочный процесс со стороны. Он снимал создание фильма на свою личную камеру с самого начала, оправдывая это тем, что создает видео для личного архива. Его фанатично блестящие глаза наблюдали за воздушным платьем жены, развивающимся на легком ветру…
