Штурм произошел ночью и явился для защитников города полной неожиданностью: охваченные паникой, они поспешно покидали свои жилища, побросав оружие и украшения. Скифы подожгли город. Животные, находившиеся на плоской крыше цитадели, метались там в страхе; потом начали обваливаться подгоревшие перекрытия кровли, и вместе с ними рухнули вниз лошади и коровы, разбиваясь при падении. Их изуродованные костяки не раз удавалось найти во время раскопок.
Вот какие детали обнаружила тщательная работа археологов: редко когда древние писатели более подробно могли рассказать об осаде и падении городов. Значит, археология в состоянии сообщить кое-что и о политической истории древних государств.
Но не нужно преувеличивать ее возможности. Во-первых, лишь очень редко раскопки позволяют с такой полнотой восстановить определенный момент политической истории, как это было сделано при работах на Красном холме. Во-вторых, установленная археологами картина падения Тейшебаини оказывается лишь маленьким звеном в цепи событий конца VII — начала VI века до н. э., когда скифы, перейдя Кавказ, вторглись в области Ближнего Востока, а об этом вторжении мы узнаем преимущественно по письменным источникам. В-третьих, анализ найденных на Кармир-блуре вещей не дает возможности определить ряд очень важных моментов: мы не знаем, в каком году пала Тейшебаини, да и самое название крепости было установлено, разумеется, из письменного памятника.
Итак, археология сравнительно немного может предложить исследователю, изучающему политическую историю — историю народных движений или войн. И это вполне естественно, ибо археология изучает орудия труда и утварь, жилища и захоронения. Но как на этих предметах могли бы отразиться политические программы, условия мирных переговоров или судьбы народных вождей?
СПАСИБО СРЕДНЕВЕКОВЫМ МОДНИЦАМ
Женские украшения! Сколько было вылито яду и желчи, сколько добродушных насмешек было брошено в адрес ожерелий, серег и браслетов! Их не обошло и гордое внимание законодателей: в средневековом Любеке городские власти издали специальный закон, запретив женщине надевать на себя драгоценности, стоимость которых превышала бы десятую долю стоимости имущества ее мужа.
Археологи любят женские украшения, пожалуй, не меньше, чем любили их когда-то их безвестные хозяйки. Археологи ценят в них не только красоту, не только тонкость работы (точную копию некоторых золотых украшений бессильны воспроизвести современные ювелиры), — женские украшения, оказывается, приоткрывают такую сторону истории прошлого, о которой обычно молчат другие древние вещи.
