Он ответил через семь гудков, и сжавшееся было из-за дурного предчувствия сердце вновь стало биться спокойно, едва я услышала его голос.
— Юлька! Привет! Ты меня чудом просто застала, у меня тренировка начинается!
Голос веселый и беззаботный. Я сразу почувствовала себя мнительной дурой, которая напридумывала себе бог знает что. И только потому, что ее парень сообщение не отправил.
— Здорово. Тогда не буду отвлекать. Пока?
— Подожди, а что ты хотела?
Я слышу на заднем фоне обрывки испанской речи… да, зря позвонила.
— Юль?
— Да, прости. Ты не прислал сообщение, я подумала, не случилось ли чего.
— Не прислал? — ошарашенно переспросил Рома. — Быть не может. Точно отправлял. Может, сбой какой? Я не мог не отправить, Юль.
— Конечно!
Я улыбаюсь. Как же важно услышать, что все как прежде. Что ничего не изменилось, константа — это хорошо!
— Люблю тебя!
— И я тебя люблю.
«И я тебя люблю». Смотрю на сообщение — уже третье, после нашего утреннего разговора. Все хорошо, все по-прежнему.
— Юль, можно к тебе? — спрашивает Сашка Корнеев. — Разумовский вряд ли объявится.
— Не объявится, — вздыхает Янка Зверева. — Это точно.
— Точно? — переспрашиваю, потому что не верю. Не может быть, чтобы Корнеев или Бэмби знали о клоуне что-то такое, чего не знаю я.
— Сама посмотри! — Солнцева тычет мне в нос свой мобильный. — Ему явно не до нас. Ну и не до тебя тоже, видимо.
Красивое черно-белое фото, явно прогнанное через фотошоп. Но все равно красиво. Лученко в белоснежной постели. Не одна, разумеется. Лица не видно, но и по затылку человека тоже можно опознать.
— Забирай.
Протягиваю обратно телефон и вспоминаю, как в первые недели Янош никогда не прогуливал. Но тогда рядом не было Полины.
Сашка садится на соседний стул, я рассеянно смотрю, как аудитория заполняется студентами: полкурса на лекции по языкознанию приходит. Все первые ряды всегда заняты девчонками — полюбоваться на Андрияша хотят многие.
— Не понял! — произносит знакомый голос, и я еле сдерживаюсь, чтобы не улыбнуться. — Корнеев, ты потерял ориентацию? Это мое место!
— Ты его купил? — бурчит Корнеев, покраснел сразу, но сдаваться не собирается.
— Это. Мое. Место, — неожиданно тихо и очень зло Янош медленно выговаривает каждое слово.
В воздухе сразу повисла тишина, а я уставилась на Разумовского и чуть не поежилась. Кто подменил моего клоуна?
— Места полно, — произносит Сашка, — у меня к Юле разговор.
— Ну так и поговоришь после пары, лекция начинается, — говорит Разумовский. — Поднимайся, Корнеев.
