Уже не вырывается из рук, податливо прильнула ко мне, запустив внутри такую реакцию…
Рядом раздается чей-то веселый голос:
— Кхм, кхм, ребят, вы не то место нашли.
Юля вздрагивает всем телом, но я ее не отпускаю. Если бы я только знал, какая ты на самом деле, Заноза…
— Не думал, что сюда так легко зайти. Извините, Андрей.
Второй голос заставляет меня самого отпрянуть от Вьюгиной. Смотрю ей в глаза и вижу, что она тоже узнала говорившего. Обнимаю ее за плечи, прижимаю к себе — она, слава богу, больше не вырывается — и поднимаю, наконец, глаза на тех, из-за кого я только что чуть катарсис не пережил. Или пережил?
— Чего нельзя? Не понял. — Прикидываюсь идиотом, что совсем несложно в этой ситуации. — Мы тут… эта…
Растягиваю слова, как малолетний гопник, Юлька стоит, уткнувшись в мое плечо. Слышу ее сбившееся дыхание. Да я сам в шоке, Заноза. Ладно, сейчас главное — отсюда выбраться. Желательно окончательно не спалившись.
— Вы кто? — требовательно произносит толстый мужик, в чьем визгливом голосе мы с Вьюгиной безошибочно узнали того, от кого прятались в коридоре. Это ему угрожали. Ну, значит, пулю в лоб еще не получил.
— Мы… да мы тут с девушкой… А что, нельзя? Это же территория университета, мы здесь учимся.
— Какой курс? Фамилии?
Палево!
— А вы кто? — интересуюсь я, решая идти ва-банк, и по мелким глазкам мужика понимаю, что в точку попал. Да вы сами не хотите светиться.
— Мы из администрации вуза, — быстро приходит в себя толстый. — Вы как сюда попали?
— Через калитку. — Продолжаю играть ничего не понимающего идиота. — Так там не было написано ничего.
Ловлю на себе взгляд Мамаева, на его морде написано, что он не университетский сморчок. Одни его туфли стоят примерно столько же, сколько грузовик, за которым мы прятались. Вру, туфли дороже.
— Так как фамилии? — негромко повторяет он и продолжает меня внимательно рассматривать.
Взгляд его не нравится — он явно уже не верит, что мы здесь просто так оказались. Пристально так оглядывает, а я прижимаю к себе Занозу еще крепче.
— Мужики, — обращаюсь к парочке и понимаю, что лажанул. — Извините, я это… не хотел… но вы ж сами не представились… Отпустите, а? У девчонки брат здесь учится, убьет, если узнает, — выдаю вслух первое, что в голову пришло.
— Идите! — командует толстый. — И чтобы сюда больше ни ногой! Совсем распоясались. У вас субботник, вот и убирайтесь. Отсюда.
Мамаев выглядит недовольным, но молчит. Дважды меня просить не надо, беру Юльку за руку и быстро веду ее обратно к калитке. Она покорно идет рядом, молчит, но и ладонь не отнимает. А я чувствую на спине неприязненные взгляды. Да, придется и правда выйти — в другой раз вернулся бы дослушать. Но они сейчас точно свалят отсюда. Мало ли еще кто залезет обниматься. Кошусь на Занозу — лицо напряженное, губы сжаты, смотрит строго вперед. И не поймешь же, что у нее в голове. Вот многое бы отдал, даже этот разговор Мамаева с толстым, за то, чтобы покопаться сейчас в твоей голове. Да все бы отдал!
