— Я тоже себя не узнаю, Ром. Ни тебя, ни себя. Знаешь, так переживала сначала, когда ты уехал, а потом поняла, что ничего особо не изменилось. Мы же летом последний раз виделись. Что ты в Испании, что в России — мы все равно не виделись, Ром. Я привыкла к тому, что тебя нет рядом.
— Но сешас я здесь, — практически не разжимая челюсти, он с трудом выговаривает слова.
— Тебе нельзя говорить!
Он нетерпеливо отмахивается.
— Я здесь из-за тебя, ты долшна помочь! — Крепко хватает меня за руку и притягивает к себе.
— Я помогу, конечно, помогу! — С трудом вырываю руку, потому что больно. — Ром, я не оставлю тебя. Как друга.
— Што?
Я молчу. Как сказать ему правду? Он же не поймет, решит, что я бросаю его в такой момент.
— Мы не виделись несколько месяцев, — тихо начинаю я. — Ром, все изменилось. Я, когда тебя увидела там, на площадке после матча, поняла это. То есть почувствовала, но подумала, что это просто шок, что я просто сильно удивилась. И матч был сложный. Не осталась с тобой в гостинице поэтому, всю ночь думала, а утром, когда встретились…
Он сидит, смотрит на меня исподлобья, а я не чувствую вины за собой, вот не чувствую и все.
— Я не уверена, что нам надо оставаться вместе, — с трудом выдавливаю из себя. Но вроде легче стало немного, когда вытащила эту фразу из горла. — Ты скоро уедешь, скорее всего, вернешься в Барселону или в другой клуб поедешь. И какой смысл вот так видеться раз в полгода?
— Ну ты и дрянь! — на удивление четко произносит он. — Бросаешь, значит?!
— Что? Знаешь, твое «дрянь»…
— Он? Да? Козел этот? Клоун, да?!
Баскаков напрягает челюсть, вижу, что больно ему, но он этого словно не замечает.
— Налил тебе в уши, а ты поверила!
— Кто? Янош? — Встаю с кровати и отхожу подальше. Мне не нравится, как он на меня смотрит.
— Ну не я же…
— Что ты мне про него не рассказал? Он тебе в чем-то помог, да? Ром?
— Его посадят. — Баскаков вскакивает на ноги, шипя от боли, но делает шаг в мою сторону. — Клянусь, его посадят!
Я пячусь назад, потому что не знаю, что делать еще. Никогда его таким не видела.
Дверь с шумом открывается, и в палату врывается Баскакова.
— Рома, что случилось? Тебе нельзя вставать. Ложись немедленно!
За ее спиной уже замаячил муж.
— Я запретила тебе к нему приходить! Что ты здесь делаешь?! — Поворачивается ко мне она, едва Рома сел обратно на кровать. — Вон отсюда! Немедленно!
Смотрю на Баскакова. Он молчит, скрестил руки на груди и ждет. Так, значит?
Хватаю сумку и молча вылетаю из палаты. Только в коридоре начинаю приходить в себя.
