Морщусь от резкого голоса Яноша. Какая температура?
— Я не успела, ты быстрее приехал, сам же сказал тебя дождаться.
Аленка? Она что делает здесь? Никогда мне не снилась.
— Вызывай, я с ней пока посижу, и градусник давай.
Разумовский очень реальный для сна, я даже запах его одеколона чувствую.
Руку поднять больно, ломит сильно очень. Все как в бреду.
— Ты как, Юль?
— Янош… — Себя не слышу почти, голос исчез куда-то.
— Лежи, тихо.
Кладет ладонь мне на лоб, и тут до меня долетает странная мысль, что все-таки это не бред. Разумовский сидит на моей кровати.
— Кыш! — Хочу сбросить холодную ладонь с себя.
— Что «кыш»? Лежи смирно и открой рот.
Отворачиваю голову от клоуна. Тело плохо слушается, болезненная ломота. А главное — мысли.
— Юль… — Прохладная ладонь касается горящей щеки, а у меня нет сил убрать его руки от себя. — Скоро приедет врач и тебя посмотрит. Слышишь?
Утыкаюсь щекой в его ладонь и закрываю глаза. Рука мягкая, охлаждает кожу, которая горит. Так лучше, намного, но я не скажу ему. Последняя связная мысль о клоуне, который сидит рядом на кровати: везде Янош.
Что дальше было, помню отрывками и не все. Врача вообще не помню, но Разумовский настаивает, что тот приходил. Первый раз, когда я не соображала, и вчера — я уже спала.
— Нехилый такой у тебя вирус, почти неделю в горизонтальном положении, Заноза.
— Неделю? — удивляюсь я. — По ощущениям дня три-четыре. Разве неделя прошла?
Он молчит, прикидывает, похоже, соврать мне или правду сказать.
— Четыре дня, — в конце концов выдает он. — Ты права. Но неделю точно проваляешься. Есть будешь?
— Не хочу. — Чувствую внутри огромную слабость, но голова уже ясная. — А где Аленка? Я ее вроде сегодня не видела.
Хочу чуть привстать и сесть поудобнее, но одеяло намертво зафиксировано. Клоун развалился поперек меня, завел руки под голову и мечтательно разглядывает потолок. Согнать его с моей кровати днем, похоже, нереально. Разве что на ночь.
— Янош?
— М?
— Где Алена, моя соседка?
— Скрывается от вируса, я ее отправил отсюда. Хотя она его уже, скорее всего, подхватила.
По цветущему виду клоуна не скажешь, что он боится заразиться.
— Давно? Я помню ночью этой, да? — Силюсь восстановить детали, но только помню спасительные глотки воды. — Горло пересохло так, что говорить не могла. Я думала, Аленка…
— Сегодня ночью она ночевала у подруги. Так, по крайней мере, сама сказала.
— А кто тогда? — Безумно хочется лягнуть клоуна по бедру. — Янош, я не могу ноги до конца вытянуть…
