Ксюша и Олег молча вошли в квартиру. Он как ни в чём не бывало щёлкнул кнопкой выключателя, и приглушенный свет залил пространство вокруг них.
— Ксюш, нам надо поговорить, — осторожно произнес Звонарев.
Она лишь отрицательно мотнула головой и решительно прошла мимо него на кухню. Ксюша на время потеряла способность говорить, язык как будто приклеился к нёбу, наотрез отказываясь выдавать хоть какие-то звуки. Пережитый стресс давал о себе знать заторможенностью сознания, и Ксения несколько минут простояла возле холодильника, прежде чем достать первую попавшуюся упаковку с замороженной смесью и приложить к лицу. Мышцы постепенно привыкали к влажному холоду и приходили в норму, чего нельзя было сказать о её душевном состоянии. Внутренняя дрожь всё усиливалась, а сердце, казалось, сжали стальные тиски, однако подобная реакция организма была вызвана не поступками Олега, а его словами о её матери. Ксения категорически отказывалась это принимать, ей хотелось отмотать время назад, чтобы не знать эту горькую правду. Ею полностью овладела безысходность, вязкие, гнетущие мысли утягивали в тёмный водоворот отчаяния и апатии: «Как бы тяжело это ни было, но необходимо признать, что я в ловушке, в которую сама себя загнала, искусно расставленный капкан захлопнулся, а выхода нет и не будет…»
Уловив за спиной движение, она поспешила отойти к окну. Олег почти бесшумно подошел к ней и притянул к себе за плечи.
— Ксю, моя маленькая девочка, я чертовски устал. — Он нежно обнял Ксению и уткнулся подбородком в её макушку.
Ксюша снова запаниковала, меньше всего она сейчас нуждалась в его ласках, но избежать их не было никакой возможности. Она боялась что-то говорить, достаточно было одного слова, чтобы обрушить ту лавину эмоций, что накопились в ней за последние дни. Ксюша высвободилась из объятий и ушла наверх.
Олег тоже чувствовал себя скверно, злость ушла, оставив после себя чувство вины, он понимал, что нужно было как-то загладить свою грубость. До него вдруг дошло, что Ксюше с ним совсем не интересно, и даже финансовое благополучие не сможет её удержать в тех рамках, которые он для неё обозначил.
Его собственная жизнь складывалась в таких условиях, что он привык абстрагироваться от чужой боли и переживаний, это помогло ему не сойти с ума и выжить. Поэтому, немного поразмышляв, Олег пришел к выводу, что в случившемся Ксюша тоже виновата не меньше — нефиг было задом трясти перед толпой. Подуется пару дней и успокоится, к тому же завтра уже будет готов особый подарок, который он для неё заказал. Заглушив сомнительными аргументами муки совести, Звонарев плюхнулся на диван и включил телевизор.
