Не совсем честно, конечно. Но если добавить еще призы - такие же по размеру, совесть Оленева примет этот вариант.
Ладно. Вот уже и почти план.
Оленев хотел сбросить вызов и больше не мучить Расинского. Однако в трубке послышалось:
- В общем, смотри. Федерация не расположена к комментариям и обнародованию моих проблем со здоровьем. Не хочет, чтобы нас сочли слабыми и одновременно надеялись, что я не поправлюсь к олимпиаде. Некоторые наши шишки ну просто до смешного суеверны. Ты не поверишь, если расскажу! А я поправлюсь, вот увидишь.
- Ага, - отстраненно ответил Оленев, уже морально готовый к отказу. - Все понимаю.
- Поэтому сделаем так. Меня навещает невеста. У нее, допустим, есть подруга. Моей невесте не нравится вся эта скрытность и игры в шпионов. Она считает, что ничего страшного в моей травме нет. И вполне можно все обнародовать, вместо того, чтобы плодить слухи и домыслы. Поэтому… Она привела подругу журналистку, со спрятанным в сумочке диктофоном. Мы мило побеседовали. А потом моя невеста дала добро на публикацию, как мое доверенное лицо и мой пиарщик. Она имеет на это право, закрепленное моей подписью…
У Оленева сердце заколотилось так, что он сам себе поразился. Воздух, наконец-то, нашел выход из легких.
- Когда они встретятся?
- Пусть твоя журналистка приедет к Соне ровно в два часа дня.
- Куда?
- Прямо домой. Сам знаешь, существуют папараццы. Да и случайные свидетели не исключены. Все должно выглядеть чики-пики. Чтобы комар носу не подточил. Подруга, значит пусть приезжает прямиком домой к Сонечке. Записывай адрес.
Оленев зафиксировал все и поспешно набрал знакомый номер.
* * *
Олена
Я переоделась в рубашку и свободную юбку до пят. Набросила кожаный плащ для солидности, надела сапожки на каблуках и вышла из дома.
Ну хорошо. Попробуем прорваться в больницу. Не получится - забраться в окно. Не выйдет - убедить медсестер или врачей посодействовать. Если и тут фиаско - домой и искать новую работу.
С этими мыслями я закрыла калитку и… услышала за спиной знакомый голос.
- Олена. Простите. Я знаю, что обещал. Но я к вам сегодня по делу.
Не знаю почему, но Оленев больше не рождал во мне негатива. Наоборот! Я была ему рада. Словно в моей жизни, наконец, случилось хоть что-то светлое.
Прежние наши ссоры и встречи больше не вызывали раздражения.
Я развернулась на пятках и увидела Оленева совсем близко. Волосы слегка растрепаны, ворот рубашки расстегнут. Словно он спешил и забыл, как обычно, застегнуться до горла.
