Я выпила пустырника и легла спать. В надежде, что к утру все нехорошие предчувствия развеются, как ночная мгла.
* * *
Большую часть следующего дня я посвятила двум статьям внештатников. Редактировала, списываясь с авторами и согласовывая каждую правку. Проверяла факты, имена, даты. Перекусывала и снова погружалась в работу.
Поначалу бывшие коллеги, привыкшие общаться со мной на равных, ершились, инстинктивно не принимая новую субординацию.
- Слушай! Ну так лучше! Это же мой материал!
- Да ладно тебе! Зачем нужны эти правки? Я десять лет пишу в данном стиле. И всем все всегда нравилось!
- Я не хочу менять структуру материала! Ты просто не понимаешь, как я мыслю! У меня другая логика!
- Может мне еще все переписать, как ты видишь?
Я терпеливо поясняла каждую пометку. Каждое пожелание иллюстрировала. И - аллилуйя - через несколько часов разговор бывших коллег стал совершенно другим.
- А ведь, и правда, так легче читается!
- Слушай! А ты была права. Так логичней выходит.
- Спасибо. Хорошая идея добавить эту фразу. Сразу все становится на свои места.
Ну и к финалу нашей работы меня, наконец-то, оценили вслух.
- Ты уж прости. Ты хорошо редактируешь. Не то что наш Артур Наилевич. Не издеваешься и не рычишь. Все объясняешь. Даже учишь.
- Честно, я не думал, что с тобой так легко будет работать. Прошу прощения за утренние слова.
Я не нуждалась в извинениях коллег. Потому, что отлично понимала: и их изначальную настороженность, и болезненный страх, что кто-то вторгнется в святая святых - авторский текст. Каждый творец воспринимает подобное в штыки. И это абсолютно нормально.
Плохо, если не горишь текстом, не дышишь вдохновением и готов все перекроить по первому же слову.
Мне хватило того, что коллеги увидели - со мной можно нормально, адекватно работать. Не нужно бояться моего произвола в чужих статьях - такого не будет.
Остальные поглаживания эго мне совершенно не требовались.
Я с детства привыкла полагаться на себя и верить в себя.
К вечеру статьи упали на почту Артура Наилевича. Я размялась, немного прогулялась по нашему небольшому дворику. Выпила чаю, посмотрела новости и вдруг поняла, что уже десять.
Лиса обещала вернуться к одиннадцати и вроде бы волноваться еще было рано. Но я почему-то ощутила себя не в своей тарелке. Словно дочке нужна моя помощь.
На нервах я торопливо набрала ее номер. Молчание. Я повторила вызов несколько раз, но Лиса не отвечала.
Я заметалась по комнате, по двору, по кухне. Не понимая, что делать и куда бежать. В течение часа я себя уговаривала, что просто слишком драматизирую. Накручиваю себя совершенно зазря.
