Даже воцерковленный христианин может думать, что человек, достигший духовного совершенства, то есть по-настоящему святой человек, от чрева матери предопределен Богом для обретения святости. Наверное, такой христианин думает так потому, что его воображение потрясают (особенно при сравнении с собственными, часто преувеличенными, немощами) великие подвиги святого, суровая аскетическая жизнь почти за гранью человеческих возможностей и неусыпная борьба со своими страстями.
И когда мы хотим оправдаться за наше бессилие стать святым, тогда хватаемся за «спасительный» аргумент «грешного человека» — не для покаяния, но для оправдания нашей неспособности вести подлинную духовную жизнь: «Мы ведь грешники, куда нам до святых!»
У блаженной Тарсо была другая логика. Приступив к подвигу, она без страха смотрела в лицо смерти — смерти собственной самости. Иногда, отбросив юродство, она говорила: «На это место меня привез катафалк. Вот здесь меня выгрузили», — и показывала на землю.
Так, всю свою жизнь она старалась непрестанно умерщвлять свою самость[19]. Она была мертва для всего прекрасного и усладительного, но вместе с тем и для всего скорбного, свойственного этому миру. Именно это умерщвление всего человеческого в ее жизни побуждало тех, кто с ней знакомился, думать: «Разве возможно кому-нибудь достичь меры Тарсо? Она — избранница Божия».
Но любовь Божия желает спасения всех людей, ее благодатный призыв обращен ко всем в равной мере. Ведь Бог есть любовь, Он благ и справедлив. Даже если кажется, что кому-то Он дает больше, это не значит, что другому Он дает меньше из-за предвзятого отношения. Бог нелицеприятен[20].
Здесь мы сталкиваемся с проблемой свободы человека и его права или возможности выбора пути своего спасения. Речь идет о выборе своей собственной меры[21] духовного подвижничества, то есть об употреблении своего[22] конкретного личного таланта[23], данного для спасения.
* * *
Преподобный Максим Исповедник в этой связи замечает: «Бог, ради пестрого разнообразия в устроении наших душ, по благости Своей сотворил соответственное множество путей, приводящих в вечные обители безукоризненно шествующих по ним, так что каждый, избрав подходящий себе путь и по нему совершив шествие жизни, сможет занять на небесах чаемое место в вечной славе»[24].
Говоря это, святой Максим подразумевает, что каждый человек получил от Бога свой собственный талант спасения. То есть каждому человеку отпущена своя мера подвижнических сил, которые он призван приложить, следуя по своему пути к Царствию Божию. И если он достигнет своей цели, то достигнет и своей меры совершенства во Христе Иисусе. Поэтому слово святого Максима ясно и однозначно: «Если кто будет подвизаться соответственно своей мере, то, когда он достигнет Царствия Божия, достигнет определенной ему обители, это будет значить, что он достиг совершенства, хотя бы и был один выше другого по степени или мере духовного возраста (то есть по результату духовного подвига)»
