«Да и бог с ними», — подумал Игорь. Проверить, конечно, можно. Достаточно совершить перемещение в будущее на девять и сорок дней, да вот только стоит ли?
— Вот и замечательно, — молвил Ермилов, потом протянул второй кошель и добавил, — а это тебе за то вино, что мы с приятелями выпили. И еще я бы хотел подождать в комнате своих друзей, которые вот-вот должны приехать.
— Ваше право, сударь, ваше право, — сказал трактирщик, запихивая и второй кошель за пазуху.
С такими деньжищами, что он получил сейчас, старик теперь может просто не работать. Средств хватит содержать не только его, но и его внуков, что сейчас суетились по другую сторону дома.
Приблизительно через два часа прискакали Меншиков, Головин и Прокофий Возницын. С ними был и Исаак.
Игорь удивленно посмотрел на Алексашку и спросил:
— А где Лефорт?
— Он отказался приехать, — ответил собутыльник Петра.
Меншиков рассказал, что случилось в комнате, которую Лефорту выделили для проживания в одном из трактиров Парижа. Франц Яковлевич сразу понял, что задумал француз, как только Алексашка описал разыгравшуюся трагедию и просьбу де Ля Гранда привести к месту смерти государя Исаака. Весь покраснел от гнева и со словами: «Я против того, чтобы на московском троне был самозванец», выставил Меншикова из комнаты за дверь.
Ермилов тяжело вздохнул. Это и можно было предполагать. Игорь не сомневался, что и Гордон будет против замены умершего царя двойником. Вполне возможно, пошли они на это только с мечтой, что станут регентами при царевиче, а может быть, оба понимали, что того контроля, какой был над Петром, у них уже не будет, или, скажем, не желали подчиняться какому-то безродному самозванцу, да еще и низкого роду.
— Бог с ним, с Лефортом, — проговорил Ермилов.
После того, как первый посол — Лефорт, отказался участвовать в подмене, оставались еще двое: Федор Алексеевич Головин и Прокофий Богданович Возницын.
Ермилов вспомнил, что писал о Головине английский посол Витворт. Тот утверждал, что Федор Алексеевич имел репутацию самого рассудительного и опытного из чиновных людей Московского государства. Именно на втором после — первым являлся Лефорт — и лежала вся черновая работа по подготовке. Да и Игорь за время путешествия лично убедился, что Федор Алексеевич имел за плечами многолетний опыт дипломатической службы. К тому же путешественник знал, что Головин человек общительный и хлебосольный. Другого человека, отличавшегося основательным выполнением порученных ему государем дел, Ермилов среди людей Петра не встречал. Меншиков — еще тот лоботряс.
