Потом снова ненадолго заглянула в ванную и пошла одеваться. На кровати лежало красивое платье цвета морской волны и бежевые с черным босоножки на платформе, ну, и про белье Татьяна не забыла, слава Великой Жрице. Потом была парикмахерша, которая долго на меня смотрела и возмущалась:
– Ого, ужас, она вообще за собой не смотрела никогда? Это не волосы, это убожество. Ах, а это что? Секущиеся концы?! Безобразие! Издевательство над волосами! – противно причитала девушка, набивая себе цену.
– Послушайте, все у меня нормально! – начала я возмущаться, на что парикмахерша не обращала никакого внимания, продолжая дальше стонать и причитать.
– Мы без тебя знаем, что она похожа на деревенскую курицу! И деньги большие платим не за разговоры, а за дело. Приступай! Сделай из нее нормальную женщину и свободна! – отчитала Татьяна недовольную особу.
У меня рот так и остался открытым от такого несправедливого обвинения. Да нормально я выгляжу, единственно, что не целую себя в зеркало. А то привыкли тут…
– Так, и осторожнее с мелированием, она беременна.
– Что вы, что вы! Все будет по высшему разряду! Конфетку сделаю из этого пугала! – гордо сказала девица. Как будто я рядом не сидела.
– Что значит мелирование и прическу? Я не хочу, мне нравятся мои длинные волосы! – меня прямо возмутило, что решают за меня.
Татьяна мгновенно подошла ко мне и развернула кресло на себя, злобно прошипев:
– Тебя не спрашивают! Ты тут пленница, а не гостья. Так что успокойся и не думай. Я сказала, что будет мелирование и прическа, значит, так и будет. У нас времени нет, в два часа встреча. Ты будешь нашей защитой, если этому деревенскому мужлану что-то не понравится. Будешь улыбаться и слова лишнего не скажешь. Ты поняла?
– Мной прикрываться будете? Как трусы? – я смело посмотрела в глаза Татьяны, и тут же мою щеку обожгла сильная пощечина. До слез стало обидно.
– Никогда так не говори. Мы просто перестраховываемся, а ты никто, тебя не жалко. Евгений Петрович сказал…
– Да ты дура, помешанная на нем! Выворхов пользуется тобой, ноги вытирает. И увидишь, если нужно будет ему, он тебя вместо себя на растерзание волкам кинет.
– Замолчи, ничего не хочу слышать. Он просто такой, какой есть, я его не хочу менять. Я люблю его таким, настоящим! А теперь заткнись и сиди тихо, пока не получила хороших оплеух.
И я замолчала… Ей все равно бесполезно что-то говорить, а мне потом пощечины получать.
Сидела два с половиной часа тихо и улыбалась пиночкам своих девочек. Так интересно, когда в твоем животе идет такой бурный процесс.
