- Ох, Марысю, ну ты ж и сорока. – Устало улыбнулась сестре, покачав головой. – Совсем меня заморочила.
- Зато ты б видела, как этих, - сестра презрительно кивнула назад, где за домами еще виднелся шпиль святыни, - перекосило. Да из них половина, если не больше, за кораллы душу не то что ядзвину, самому его хозяину продадут.
- Тихо! – Полушепотом цыкнула на дочерей пани Малгожата. – Нашли кого поминать в праздник!
А пан Януш задумчиво посмотрел на обеих дочерей и, жестом подозвал ехавшего верхом Гжегоша, что-то негромко сказал ему, суя в руку тугой мешочек. Тот расплылся в довольной улыбке, потом кивнул младшему брату, и они с Лукашем скрылись в одной из боковых улочек. От женщин, провожающий Гжегоша любопытными взглядами, пан Януш только отмахнулся. Дескать, то мужские дела, не лезьте.
Гжегош с братом нагнали семью почти перед въездом в поместье. Довольно улыбнулся в ответ на встревоженный взгляд жены и ловко перебросил отцу все тот же мешочек. Марыля с Мирославой, позабыв о собственных переживаниях, внимательно наблюдали ту сцену. Но спрашивать не решались.
И только дома, когда пани Малгожата уже распорядилась подавать обед, пан Януш прокашлялся и неспешно встал из-за стола.
- Ты, Марысько, хоть и сорока у меня, но сегодня всем показала, что Соколувских задирать не след. Так их, дочко!
С этими словами он вытянул из кошеля коралловые бусы. Бусины были некрупными, но яркого, насыщенного цвета, который так ценится как паннами, так и замужними пани.
- Ой, та-ата! – Марыля от восторга захлопала в ладоши. А пан Януш достал второе украшение. На тонком шелковом шнурке покачивалась небольшая янтарная подвеска.
- Это тебе, Миросько, - он ласково потрепал по макушке младшую дочь. – Для отвода дурного глаза.
Потом поймал взгляд невестки и улыбнулся слегка виновато.
- А ты, Зосенько, не обессудь. Была ты панной, баловали тебя отец с матушкой. А теперь, чтобы тебя баловать, у тебя муж есть.
С этими словами пан Януш подмигнул сыну и велел поторопить обед. Зося ничего не сказала, только поджала губы, стараясь не показать обиду. Но Мирослава заметила, что Гжесь улучил момент пока родители были заняты, и что-то быстро-быстро зашептал жене на ухо. Зося разрумянилась и закусила губу, теперь уже, скрывая улыбку.
Мирося стыдливо отвела глаза, не мешая брату ворковать с женой. А сама подумала, что Гжесь иногда бывает странным. Ну ясно же, что Зоська тоже не осталась без подарка! Вон, как разулыбалась. Так что ему стоило отдать подарок прямо сейчас? И жене приятно, и они бы все рассмотрели сразу. Не надо было бы завтра выпытывать у Зоськи да донимать ее просьбами показать.
