Кэйт дрожала в его объятиях, как пойманная птичка, запрокинув голову и закрыв глаза. Он нежно целовал ее веки и чувствовал, как вздрагивают ее ресницы от каждого прикосновения. Потом он провел языком по розовому шелку ее маленькой мочки. Кэйт застонала. Команчо, не в силах сдерживать себя, стал быстро покрывать поцелуями ее шею и лицо, выцеловывая ямочку на подбородке и уголки губ.
Кэйт разомкнула губы. Ее вкус опьянил его сильнее шампанского. Когда она коснулась языком его губ, он застонал от удовольствия. Его охватило желание поцеловать ее всю сразу, он чувствовал себя таким же безумцем, каким с незапамятных времен становился всякий влюбленный мужчина.
С трудом оторвавшись от ее сладких губ, он опустился к ее груди, восхищаясь ее совершенством. Твердые темно-вишневые соски будто звали к прикосновению. Лаская грудь языком, он все крепче прижимал ее к себе, пытаясь коленом разомкнуть сжатые ноги.
Когда это удалось, Команчо нежно погладил ее лобок и затем мягким, осторожным движением проник пальцем в ее лоно. О, это было прекрасно, это было воплощением всех его любовных грез. Если бы за тело Кэйт с него требовали выкуп, он, не задумываясь, отдал бы свою жизнь. Она должна узнать, что он чувствует, прямо сейчас, в эту самую минуту. Он должен ей сказать прежде, чем станет обладать ею.
Приподнявшись, Команчо хотел было признаться Кэйт в своих чувствах, но вдруг увидел на скале какого-то человека, держащего в руках непонятный предмет, блестящий в лучах полуденного солнца…
Кэйт сходила с ума от желания. Уже долгое время у нее не было мужчины, и никогда у нее не было мужчины, столь опытного и столь нежного. Прикосновения Команчо казались ей близкими и незнакомыми одновременно. Она и подумать не могла, что позволит ему прикасаться к себе. Но теперь Кэйт чувствовала, что умрет, если остановит его.
Сумасшествие! Это было настоящее сумасшествие, самое сладкое безумие, у нее никогда такого не было. Сейчас, пожалуйста, сейчас! Кэйт с наслаждением скользила руками по мужественным линиям его плеч и ягодиц, чувствовала вкус его кожи.
Внезапно Команчо застыл. Затем, без всякого предупреждения, вскочил, схватил ее и кинулся в заросли. Кэйт была слишком поражена происходящим, чтобы сопротивляться. Неужели это новый способ заниматься любовью? В своем ли он уме? Или, может, это очередная насмешка с его стороны?..
Команчо бежал не останавливаясь. И только оказавшись там, где Кэйт привязала Дульсинею, он опустил ее на землю. Безумная страсть, которая светилась в его глазах минуту назад, уступила место какому-то другому, неизвестному ей чувству. Он был насторожен и напряжен, как человек, вышедший на охоту за крупным зверем. Или, скорее, как зверь, почуявший охотника.
