— У американцев есть одна хорошая пословица, мистер Точиги. Поспешность ведет к потерям. Чтобы найти ранчо, удовлетворяющее вашим требованиям, потребуется немало времени. Вы спросите — как долго. Возможно год. Может быть, больше. Мало купить ранчо, надо еще договориться с техасской корпорацией и подобрать управляющих… — Блэкджек знал, что ему придется изрядно потрудиться, прежде чем дело будет закончено. — Легализация нашего предприятия займет несколько месяцев.
Точиги покачал головой.
— Хорошо, у вас есть год. Но не больше. И учтите, сенатор, мы собираемся заплатить за ранчо сумму, не превышающую его рыночную стоимость. — Хотя в словах японца звучала угроза, он улыбнулся Блэкджеку и поднял стакан с вином, предлагая тост:
— За успех нашего предприятия!
— Мы можем начать все сначала? — взволнованно повторил Хэнк.
Кэйт почувствовала себя очень неловко. Их примирение было слишком неожиданно для нее.
— Я постараюсь понять тебя, но это все, что могу обещать, — не в силах лгать отцу, сказала она.
— Я всегда любил тебя, Кэйт. Я просто не умел показывать своих чувств. Не, клянусь, теперь все будет иначе.
«Надеюсь, ты не подведешь меня», — мысленно добавил он. Казалось, как только Хэнк взглянул на Кэйт, ему стало легче. Она так же добра и красива, как Лиззи. Есть ли в ней ее мужество, ее верность? До чего мало он знает свою дочь!
— Расскажи мне о себе, — попросил Хэнк. — Я знаю о твоем успехе. Ты счастлива?
— Вполне.
— Тебе это нравится? — Он ожидал более радостного ответа. — Я имею в виду твою работу.
— В основном — да… Мне нравится работать с Мимс Полинг. Она превосходно ведет дела. Именно ей я обязана своим успехом.
— Ты когда-нибудь думала о замужестве, о детях? Мне будет очень приятно стать дедушкой. — Радуясь примирению с дочерью, Хэнк на время забыл о своей болезни.
Но Кэйт с жалостью посмотрела на отца: вряд ли он успеет увидеть ее детей, даже если ей прямо завтра удастся найти им подходящего отца.
— Я думала о замужестве. Если ты читал газеты, то знаешь, что я была помолвлена четыре раза.
Кэйт старалась не смотреть на Хэнка. Ей был неприятен этот разговор.
— Отцы всегда считают, что ни один мужчина на свете не достоин их дочери, но наверняка кто-то из этих парней… — Хэнк осекся. Кем он был, черт побери, чтобы судить Кэйт, тем более, если вспомнить, как много она натерпелась от него в детстве. — Извини, я не имею никакого права вмешиваться в твою личную жизнь.
— Все нормально, пап. Я и сама не раз спрашивала себя об этом. — Кэйт осторожно высвободила руку из его ладоней. — Но я ни о чем не жалею, главное, что я любила. А когда речь заходила о замужестве, мне казалось недостойным только любить, хотелось чего-то еще, не могу определить, чего именно.
