Турхан выжидающе смотрела на меня, и я молча кивнула, стараясь сохранять спокойствие. Моё отражение в зеркале стремительно теряло цвет, словно выцветало.
– Не волнуйтесь, госпожа, – поспешила успокоить меня Турхан. – Всё пройдёт хорошо. Чёрный Капюшон знает своё дело. Я верю Баниферу. Он не позволит случиться осечке.
– В таких делах легко ошибиться.
– Игры со смертью всегда филигранны, госпожа. Ошибки дорого стоят. Тот, кто в них играет, это не забывают. Накапать вам мятных успокаивающих капель?
– Да, пожалуйста, – устало кивнула я.
Турхан поспешно кинулась исполнять мои пожелания.
– Ангэй точно будет крепко спать? – опрокинув капли так, словно это была водка, спросила я моё доверенное лицо, морщась от вкуса успокоительных капель и вместе с тем необходимости по сотому разу спрашивать одно и то же.
Впрочем, необходимости в этом не было – была потребность.
– И это средство? Оно ведь наркотическое. Оно может навредить моему сыну?
– Не волнуйтесь. Всё будет хорошо.
На её месте я сказала бы себе тоже самое, а на своём я как-то не торопилась в это верить.
– Маковые настойки дают в крайних случаях, и это именно такой. Принц просто заснёт, а когда проснётся, всё будет кончено, – продолжала ворковать Турхан. – Он ничего не увидит, не узнает и не поймёт.
Понурившись, я кивнула.
– А эта несчастная девушка?.. Она-то почувствует.
– Чёрный Капюшон обещал сохранить ей жизнь. Позже мы щедро заплатим ей за всё, до конца дней несчастная ни в чём не будет знать нужды.
– Если выживет, – горько вздохнула я.
Это мерзко, платить за своё благополучие чужим. Но… смысл об этом раздумывать, когда уже решился и дал согласие? Смысла нет. Но голос совести не утихал, звучал и звучал, изнуряя и выматывая, как не пыталась я его заговорить, усыпить или заткнуть. В итоге я смирилась. За всё приходится платить.
«За смерть платят жизнью», – сказала ведьма в одном фильме.
Одна жизнь за шесть. Только тот, чьей жизнью будут рисковать, на это не подписывался.
Необходимая жертва…
Есть ли в этом мире те, кто стоит у власти, не запачканные с ног до головы в кровь? Никто из нас этого не хочет. Никто из нас этого не избегает. Замолчи, проклятая совесть, как бы не был громок твой голос – всё будет, как решено. Я не отступлюсь. Слишком многое, для меня важного, поставлено на карту.
