— Что–то тут не то, — скривила губы Юля. — Петя признавайся. Был саботаж?
— Я…я не буду про это говорить. Я не доносчик, — мрачно уставился в пол парень.
— Йокарный бабай, — хлопнул в ладоши Макарыч. — Так я и думал. Неисполнение приказа вышестоящего командира. Кто мля? Как раз хотел кого–нибудь перед сном показательно расстрелять, а тут и случай удобный попался.
Петя продолжал сидеть молча глядя вниз и лишь слегка повел плечами.
— Петр Геннадьевич, не будьте идиотом, — вступил в беседу Алексей из Брестмаша, провозившийся весь день в мастерской и в машинном отделении с Олегом. — Не надо терзаться моральными дилеммами, все очень просто. Ты не доносчик. Ты здешний лорд и офицер на Авалоне, как и мы. Мы тут твои лучшие друзья. Именно мы, а не они. Мы все должны держаться друг друга, чтобы не пропасть, это очевидно. Это перед нами у тебя есть моральные обязательства, а у нас — перед тобой. А они — пока что просто зависимое от нас стадо. Кроме того, они поклялись подчиняться и не выполнили приказ. Я понимаю, ты не служил и молод, но тут не армия и не зона. Тут дело принципа. Никто из «имущества» не имеет права игнорировать приказ офицера. Даже если офицер молод и не обладает авторитетом. Или ты скажешь, кто устроил саботаж, или мы больше не сможем иметь с тобой никаких дел, потому что ты нам не доверяешь. Я ясно выражаюсь?
— Егор Куниченков, — пробормотал, по–прежнему глядя в пол, Петр. — И саботажа как такого не было. Он не отказывался исполнять мои приказы, просто… просто смотрел на меня свысока как на пустое место. Я говорю — народ, поймите, надо поработать. А он цедит, этак презрительно, — не надрывайся петушком, начальник, не гони, от работы кони дохнут. С такой усмешечкой, глумливой, знаете… и по плечу норовил похлопать. Я их уговаривал, но… Он с девушками шутил, а они смеялись. Надо мной в том числе. Не то, чтобы откровенно, но…
— И, конечно же, никто не копал огород, — мрачно сказал Матвей. — Тебя как командира просто послали на три веселые буквы.
— Трибуналу все понятно, — кивнул Макарыч.
— Нет почему, копали. Две женских артели честно работали, — совсем раскраснелся Петя и казалось, что он сейчас заплачет. Они по большей части все и сделали, остальные лишь символически поучаствовали… Я вас прошу, вы в это не вмешивайтесь. Я сам Егору морду набью, я просто растерялся. Только, пожалуйста, не заставляйте меня больше никем командовать. Я не могу быть командиром, не мое это!
