Ему это нравилось в Кристоффе. Как и Викинг, он был простым человеком. Он был скуп на слова и никогда не лгал.
Они приехали сразу после сумерек. Улица была окутана тьмой, единственный слабый свет исходил из якобы заброшенного здания.
Подняв дуло пистолета вверх, Кристофф вошел внутрь и спустился по лестнице. Викинг шел следом. Они миновали главную обеденную зону, которая была кладбищем грязных столов с пятнами кетчупа и вращающихся стульев, разбросанных вокруг, словно кегли для боулинга. Пройдя через подсобку, они оказались в помещении, которое когда-то было промышленной кухней. Все еще пахло жареным мясом, маслом и жиром. У стены рядом с автоматом для газировки выстроились стопки использованных подносов.
Вот тогда они увидели их — четверых парней, играющих в покер за столом перед холодильником. Перед ними стояло ведро с куриными крылышками.
Взгляд Викинга сразу же упал на тощего мальчишку, прикованного цепью к посудомоечной машине. Ему не могло быть больше девяти, может быть, десяти лет. Когда один из парней бросил в него крылышко, парень зарычал и покачнулся. Цепь обвивала его шею, но мальчишка не отступал, в его глазах сверкала злость. Он выругался на каком-то неизвестном языке. Парни только засмеялись и больше на него не взглянули.
Но это сделал Викинг. Глядя на ребенка всего две секунды, он узнал в нем родственную душу. Душа, переполненная гневом, внимательно изучала каждого из игроков в покер, запоминая их лица.
Он взглянул на Кристоффа и кивнул. Вскоре ночь была нарушена стрельбой. Кристофф убил двоих из них, прежде чем они смогли добраться до своего оружия. Их головы взорвались, окрасив белую стену позади них в красный цвет.
Викинг нырнул за стол, сбив мусорное ведро, и метнул молоток, попав третьему парню прямо в грудь, от чего тот согнулся и упал замертво.
Прежде чем последний ублюдок смог достать пистолет, он ударил его в лицо, сломав ему нос. Парень упал, кряхтя, и попытался встать. Викинг стал рыться в его карманах, пока не нашел ключ.
Отбросив его пистолет подальше, Викинг подошел к мальчишке. Тот зарычал и выплюнул еще несколько непонятных слов. Что бы он ни имел в виду, его тон был предельно ясен: это было четкое «Отвали от меня нах*й».
Большие черные глаза выглядели усталыми, когда Викинг поднял свои руки вверх.
— Я не причиню тебе вреда, хорошо?
Он указал на цепь на шее ребенка и показал ключ. Затем он протянул свой кулак, ожидая реакции ребенка.
Мальчик не двигался, а затем стукнул своим кулаком по кулаку Викинга.
