Это было так, словно внутри нее прорвалась плотина, очищая изнутри. Елена просто не могла остановить последовавший за этим поток слов, поэтому рассказала ему все. Каждое последующее слово, каждое событие, которое она пережила, как жена Лоренцо, рассказанное ему, чувствовалось так, словно гора падала с плеч.
Викинг никогда этого не услышит, но она может рассказать свою историю вслух.
Когда Елена закончила, она поцеловала его руку.
— Я никогда никому этого не рассказывала, — прошептала она.
И ушла.
Викинг
У него не было слов. Викинг смотрел, как Елена уходила после исповеди. Рассказав это, она лишила его дара речи, потому что, похоже, у него его больше не было. Услышав ее признание, он был потрясен, и потребовалось все силы, чтобы оставаться на месте и держать глаза закрытыми.
Если быть честным, часть его желала напиться. Требовала осушить бутылку, как он делал это каждый год в эту ночь. И Викинг уже собирался это сделать, когда подумал о своей дочери. Он не хотел снова впадать в ярость или терять время понапрасну. Не тогда, когда за ней все еще охотился Педро. Итак, разбив бутылку о стену, Викинг рухнул на диван, чтобы немного поспать, и проснулся, услышав, что кто-то вошел. Никто не знал, где он, кроме парней, и уже собирался послать их на хер, когда почувствовал слабый запах ее духов.
Признание Елены пролило новый свет на клан Морелли и на Лоренцо, в частности. Ему плевать, что Лоренцо всю жизнь прожил скрытно. Викинг не только ненавидел этого мертвого ублюдка, но и негодовал на него за то, что тот выбрал Елену в качестве своей марионеточной невесты. Но больше всего на свете парень чувствовал сожаление и стыд. Слова Елены обрушили на его плечи и совесть гору вины, которая осела на груди непомерной тяжестью. Когда она призналась, что все еще не может сказать ему правду из-за страха, что Морелли причинит боль их дочери, Викинг впервые в жизни почувствовал себя маленьким. Потому что, хотя она и не говорила этого вслух, он знал правду — она не призналась бы ему, а скорее сгнила бы в подвале, потому что боялась, что он не сдержит свою ярость. Елена ожидала, что Викингу сорвет крышу, и он начнет войну с Морелли. Его приступы гнева стоили ему большего, чем он ожидал.
Он потер подбородок и повернул голову в сторону коридора.
— Я знаю, что ты там, — и, конечно же, Боран вышел из тени, очень довольный собой. — Ты это устроил.
Боран пожал плечами.
— Эта женщина чертовски властна по отношению к тебе, даже если пытается это скрыть. Кроме того, она никогда ничего не просила, кроме теплой еды. Просто не складывалось впечатление, что она была охотницей за деньгами. Я подумал, что, возможно, она расколется, когда подумает, что ты пьяный в стельку.
