Клянусь, что меня разбудил телефонный звонок. Когда наконец-то открыла глаза, то на улице стало уже темно, а Рэтта не было в комнате. Меня накрыли пледом с диванчика, а коробка с пиццей и посуда исчезли.
Потерев ладонью глаза, заставила себя принять сидячее положение. Я была в шоке, что уснула здесь.
Пробежалась пальцами по губам, чтобы удостовериться, что там нет слюны. Ее наличие стало бы просто «отличным способом», чтобы поднять самоуважение. Оглядевшись вокруг в поисках мобильника, заметила его на тумбочке.
Схватив его, проверила несколько уведомлений. Пара писем и смс. Два от девчонок, одно от кое-кого, с кем я не была готова иметь дело, и от Микки, что стало неожиданностью.
Ответив на три из четырех, заметила, что уже восемь часов, и встала с постели, нехотя покидая свое теплое место. Найти ванную было азартной игрой. Обе двери с другой стороны комнаты располагались рядом. Последнее, чего бы хотела, это чтобы Рэтт вернулся и решил, будто я шпионила.
К счастью, выбрала правильную. Пространство было огромным, самая большая джакузи, которую когда-либо видела, находилась в центре комнаты с душем в нескольких футах от нее.
Проигнорировав это, подошла к двойной раковине, глядя на свое отражение. Пригладила волосы, а затем прополоскала рот с небольшим количеством ополаскивателя для рта, который стоял на полочке.
В комнату мы вернулись одновременно. Я из ванной, а он из холла и одетый лишь наполовину. Замерла, потому что ноги отказались двигаться, рука застыла на выключателе, который я только что нажала.
― Спящая Красавица проснулась, ― подразнил он, закрывая дверь спальни.
Я не могла ответить, потому что была занята, разглядывая великолепное произведение искусства, которое он из себя представлял. Тусклый свет лампы, стоящей на тумбочке, делал эту картину еще изумительнее.
Весь его торс представлял собой будто долину тенистых холмов и углублений. Я думала, что у Микки самое лучшее тело, но там и близко не было восьми кубиков пресса. Или большой татуировки, которая главенствовала на переднем плане, изображавшая индуистскую богиню Кали, с клыками и вываленным языком.
Над ней, бледно-розовый цветок лотоса, который тянулся по центру его шеи. Руки покрывали различные изображения, которые сплетались воедино, могла бы всю ночь любоваться на эти плотские картины, если бы он не позвал меня по имени.
― Иди сюда, Нова, ― приказал Рэтт так же, как и ранее. Голос звучал тихо, но с жестким подтекстом.
