– Дерик, – вымученно улыбаюсь, дотрагиваясь кончиками пальцев до его щеки. – Чёрт, ну почему я так хочу тебя? – шепчу.
Он впивается в мои губы. Грубый и жадный поцелуй, от которого я моментально распадаюсь на кусочки похоти и голода. Цепляюсь за его волосы и не могу насытиться дыханием. Это как наркотик. Мало. Очень мало. Ломка. А сейчас… хорошо. Я даже боль в локте не чувствую от силы натиска его губ, от его блуждающего языка, который я ловлю, выбивая стон из его груди Дерика.
Всё прекращается так же быстро, как и началось. Дерик отпускает меня и отшатывается.
– Мы должны сохранять нейтралитет в отношениях. Более это недопустимо для нас. – Его резкий голос в который раз режет пространство между нами. И он прав.
– Да… да… прости, – облизываю губы и, тяжело дыша, быстро подхожу к своей сумке.
– Я уже готова. Всё. Лучше нам, действительно, пореже встречаться. Это всё гормоны. Говорят, они в этот период очень бушуют, – быстро тараторю.
– Но я не беременный, Джина. – Дерик рывком выхватывает сумку, но продолжает удерживать мою ладонь. Он прикладывает её к своему паху. Вот же чёрт.
Опускаю взгляд вниз, затем поднимаю на его лицо.
– Это может быть проблемой? – шепчу.
– Пока не знаю, но на тебя у меня моментальная реакция. Это меня злит. Похоть не чувства, Джина. Она мне не нужна. Она лишняя для меня. И в данной ситуации нам обоим придётся начать новую жизнь с другими партнёрами. Я не буду против, – говорит он и быстро отпускает мою руку, направляясь к двери.
– Ты сейчас серьёзно это сказал?
– Абсолютно. Голод нужно утолять, а раз у тебя гормоны, то ты можешь выбрать любого. Мы никогда не были совместимыми. Я король, а ты… американка.
– Корону поправь, придурок. Я, по крайней мере, умею держать себя в руках, – фыркая, выхожу из квартиры, толкая его плечом.
– Я бы поспорил, но ты мне более неинтересна. Сама дойдёшь до машины.
Он уходит. И я не понимаю, почему его настроение так резко изменилось. Что я сделала не так? Он нагрубил. Снова напомнил мне, что мы разные, и я ни на что не могу рассчитывать. Да какого чёрта?
Хватит с меня этого. Я рожу своего ребёнка. Выношу его и рожу для себя. Но больше никаких волнений из-за Дерика. Он этого не заслужил. Козёл.
Мне так обидно. Невыносимо обидно оттого, что случилось в моей квартире, поэтому я весь полёт открыто стараюсь показать свою антипатию к нему, но Дерику плевать. Он орёт на Дина, затем на Германа. В итоге получают все, кто собрался здесь. Нам с девочками приходится сидеть очень тихо весь долгий перелёт до Альоры. Когда все затихают, начинаются переговоры, которые даже сложно услышать. Дин сидит рядом с нами, виноватый и морально совершенно разбитый. Мне так хочется вмешаться…
