— Не бывала. Впрочем, не только тут, — буквально ощутив его взгляд на себе, когда не ответила сразу, резко обернулась и посмотрела вновь на мужчину. Явно не любил, когда не все внимание ему посвящалось.
А он был красив, вдруг заметила. Не Аполлон, не о том она.
В том смысле, что, если бы перед ней стояла задача описать любого гипотетического субъекта, называющегося «мужчиной» в полном значении данного слова и понимании Талы, этот подошел бы по очень многим параметрам. И дело не столько в чертах лица. Характер, сила воли, напор и целеустремленность буквально просачивались из его костей и мышц, опережали самого мужчину, и напирали на окружающих.
С таким не спорят.
Это понимание, будто бы непреложной истиной, вокруг него флером сочилось. Такого варианта просто не предполагалось для любого, кто в ореол его сферы притяжения и влияния попал.
Впрочем, и лицом, формой черепа, углом скул, линией подбородка, да и разворотом плеч, этот мужчина мог с кем угодно посоперничать, как ей казалось. Мощью, что во всей фигуре читалась, властностью каждого движения.
— Так это же замечательно! — вновь улыбнулся он той своей странной усмешкой, словно чуть свысока, забавляясь. Но без сарказма или жесткости… Или она те просто не слышала. — Тем больше шансов, что у нас тебе понравится … — вопрос не прозвучал, но было просто очевидно, что он ждет, когда она имя свое назовет.
— Тала, — не видя причин скрывать, отозвалась, честно говоря, больше сосредоточенная на том, что его самого продолжала изучать.
«У нас»? В смысле, он имел отношение к этому клубу?
— Это от Наташи сокращение? — вроде чуть нахмурился мужчина, уже помогая ей сесть на диванчик.
Тут все еще стояло ее нетронутое вино и коктейль Светы. А сам мужчина, кстати, не ожидая никакого приглашения от них, сел на стул в торце, около нее, пока подруга как-то дергано плюхнулась на противоположный диван.
— Нет. Просто Тала. Это самостоятельное имя, — собственно, привыкнув к таким вопросам, покачала легко головой.
Сама же вдруг подумала о том, что он… ей по душе. Не отвратителен, не отталкивает ничем. Больше того, когда они танцевали, да и сейчас даже, когда он всего лишь продолжал ее за руку держать так, будто имел полное право, этот мужчина Талу будоражил. Тело словно ожило, став каким-то наполненным, горячим и живым, встрепенулось. В животе потеплело, да и соски были так напряжены, что и двигаться, наверное, не нужно, и так через тонкую ткань реакция видна.
