После обеда, плескаясь в озере во время очередного перекура, Олесь заметил на западной кромке неба странное одинокое облачко цвета ржавчины. Тут же над аласом, панически каркая, пролетел чёрный ворон. Шаман изменился в лице. Заявив всем присутствующим, что ворон был его родительским зверем и он сказал ему, что Алысардах двинулась в путь по его душу, он срочно покинул поляну и направился в свой балаган. Пока он дошёл до своего дома, облако, всё ширясь и чернея, почти настигло его. Люди, которые попались на пути облака, рассказывали, что от него шёл проливной дождь и кружили очень сильные вихри, причём площадь, которую покрывало облако, непрерывно менялась. Олесь заперся в своём балагане, заткнул все окна заранее приготовленными им заколдованными «клапанами», а сам, одевшись в своё шаманское облачение и взяв бубен, спустился в погреб. Облако приблизилось к его жилищу, и от него спустился громадный чёрный вихрь, который видели люди с отдалённого края поляны. Вихрь некоторое время кружил вокруг балагана, разнося в клочья вещи во дворе, включая коновязь, словно не знал, как подступиться к балагану. Но потом вихрь перескочил на сам балаган и проник внутрь строения через дымоход, который несчастный Олесь забыл прикрыть. Из балагана весь вечер доносились громкие шумы и крики, облако время от времени метало громы и молнии. Ближе к вечеру оно вновь тронулось с места и направилось обратно на запад, постепенно рассеиваясь.
Люди боялись несколько дней подходить к балагану Олеся. Наконец, они поняли, что он уже не выйдет, и набрались храбрости войти. В балагане был страшный беспорядок. Сам шаман лежал, скрючившись, в углу погреба, прижимая к груди бубен. Лицо его представляло собой сплошное кровавое месиво.
А Алысардах, которая в этих событий плясала в трансе в своём доме, придя в себя, выразила сожаление, что во время похода мимоходом случайно убила двух мелких шаманов из того же района, которые «подвернулись под удар». И действительно, эти шаманы в тот вечер оба сильно заболели и скончались в течение двух-трёх дней.
Вторая история скорее комичная и показывает, что удаганше не чуждо было своеобразное чувство юмора. Как-то в селе, где жила удаганша, проездом были двое каких-то чинов из Якутска (уточним, что время было ещё царское). Услышав, что в селе живёт шаманка, они не особо поверили, но всё-таки заявились к ней с визитом, чтобы взглянуть. Увидев вместо грозной ведьмы молодую девушку, они почувствовали себя вольготнее и стали вести себя развязно: поели, попили, стали обсуждать её между собой вслух, а в конце концов потребовали, чтобы Алысардах показала им «фокус-покус». Та скромно согласилась и стала изображать транс. Мужчины смотрели на неё пять минут, десять, полчаса. Потом им надоело, и они, выругавшись, встали и пошли прочь. Но как только открыли дверь балагана, снаружи в дом хлынула толща воды, будто балаган находился на дне реки. Мужчины моментально промокли насквозь, барахтаясь в ледяной воде, в которой плавали рыбы. А Алысардах только смеялась над ними. Они поняли, что так они скоро утонут, и слёзно попросили её закончить представление. Она милостиво согласилась и велела мужчинам поймать по одной рыбе из воды. С трудом, но им это удалось. Вода меж тем всё прибывала. «Ну а теперь, если хотите прекратить это, – сказала удаганша, – сжимайте эти пойманные рыбы двумя руками изо всех сил!». Мужчины стали сжимать рыбы, а она кричала: «Сильнее! Сильнее!». От напряжения у мужчин аж вздулись вены на висках, а Алысардах, глядя на них, покатывалась со смеху. И вдруг мужчины опомнились, и оказалось, что они стоят в балагане перед целой толпой местных зрителей со спущенными штанами и, пыхтя, сжимают половые органы друг другу. Народ, естественно, весь лежит от смеха. Мужчины бурно покраснели, бросились вон из балагана и больше к Алысардах не возвращались.
