А потом, во время очередного собрания Екатерина объявила о традиции, и то что надо написать имя обидчика. Таковых за недолгое время пребывания в универе не нашлось. Да и по именам никого из парней кроме своего друга, девушка не знала.
— Тогда, посчитав это шалостью я вписала его имя, — грустно усмехается гостья, и она даже не представляет — как же я её понимаю! А девушка тем временем продолжает свой рассказ: — Но позднее, осознав ошибку, я отказалась участвовать в этом сумасбродстве… и поплатилась за это.
— Им занялся кто-то другой? — предполагаю.
— Не-е-ет, — покачала головой гостья. — Вернее, не только это. Екатерина куда изощрённее в наказаниях. Она наслала на меня порчу. Три невыносимо долгих недели всё моё тело было покрыто чирьями. Всё: лицо, руки, ноги, даже волосы наполовину выпали тогда. Это было тяжело и морально, ведь от меня откровенно шарахались и физически, потому что сопровождалось непрекращающимся зудом и болью. Лекари ничего не могли поделать, ведь болячка магическая. Магов вокруг хватало, но никто не специализировался на подобных проблемах. Пробовали помочь, но, увы, оказались бессильны. А в городе лечение было очень дорого. У меня просто-напросто не было денег.
— Ужас… — выдохнула я. — Но кто-то ведь помог? — окидывая взглядам чистую кожу девушки и шикарную шевелюру, предполагаю я. — Или само прошло?
— Как бы не так, — при этих словах её лицо скривилось, будто Владлена только что стакан уксуса залпом выпила. — К тому моменту, когда я всерьёз задумалась о смерти, ко мне в палату, в лазарете, заявилась Екатерина.
— Одумалась? — ляпнула и лишь потом осознала собственную наивность.
— Сказала, что сама разобралась с моей проблемой. Проблема… Так она назвала Килея… Так звали того парня.
Девушка умолкла. Конечно же, хотелось узнать, что именно произошло, но было видно, что одни только воспоминания причиняют ей небывалую боль. Спрашивать язык не повернулся.
— И она сняла проклятие?
— Это было бы слишком гуманно для Екатерины, — вздохнула гостья. — Она повесила иллюзию выздоровления. Меня отправили обратно в общежитие. Приходилось несмотря на боль, и невозможность даже помыться ходить на занятия. Внешне то я выглядела вполне прилично, но запах… И это сотая часть моих бед. Она всё же сняла проклятие. Волосы и кожа на кистях рук, шее и лице восстановились, а вот… — девушка задрала рукав и моему взору представился изуродованное шрамами предплечье.
— Это разве не лечится?
