— Я мужчина! — воззрился он на меня, явно недоумевая: как я додумалась спросить о подобном?
— А я — уважающая себя женщина! — парирую.
— Что неуважительного в том, чтобы заниматься хозяйством или лечить людей, как и большинство женщин?
— Не вижу особой ценности в том, чтобы быть как все, — отвечаю.
Бесит, ей богу! Ещё и непонятно: что ему надо? Зачем завёл этот разговор? Чего хочет добиться своими нравоучениями?
— Так и скажи, что жениха решила сама выбрать. Факультет-то мужской.
— Чушь! — вспылила я. — Это всё, что вы хотели мне сказать? — упорная делая акцент на «вы», произношу, как бы подчёркивая дистанцию между нами.
— Да нет, это как-то само собой вырвалось. Извини, если обидел. Редко девушки думают о чём-либо кроме платьев и женихов. За всю жизнь лишь двоих таких видел.
К этому моменту я начала откровенно нервничать. Нет, не из-за этого «родственничка», а из-за того, что время неумолимо бежит вперёд и у меня в гостиной скорее всего уже полным-полно народа, а я здесь рассиживаюсь. Но и уйти, не выяснив, что ему собственно от меня надо — не могу. Любопытство потом загрызёт, а умирать в рассвете лет в мои планы тоже не входит.
— Предлагаю объединиться. Мы из высокородных, а таких, поверь мне не любят.
— И как же ты представляешь себе это так называемое «объединение»?
— Алесандра Лорентайн! — донёсся из-за спины голос ректора, и я вздрогнула от неожиданности. — Вам было сказано — не покидать стен общежития!
Вот чёрт! А я и забыла…
— Простите, — вмиг подскочив со своего места, промямлила я.
И вот умеет же парой слов и взглядом заставить чувствовать себя виновной во всех известных и не известных грехах.
— Господин Дортанс, не слишком ли вы суровы с моей э-э-э… в общем, сестрой? — вклинился в разговор «десятиюродный братишка».
— Райлан Итонский, ваши сословные привилегии остались за стенами Университета, — тут же поставил его на место ректор, и добавил: — И мы сейчас это обсудим. А вы, сеньорита, будьте добры вернуться в свои комнаты и обеспечить там тишину и покой в столь позднее время.
У меня аж опустилось всё внутри от этих слов. Неужели эти девицы из общества дебош устроили и у меня возникли новые проблемы?
К зданию общежития я буквально долетела, собственно, как и на чердачный этаж. Снаружи ничего слышно не было. То ли никто так и не пришёл, и ректор меня просто на испуг взял, то ли гости, получив нагоняй успели притихнуть к моему приходу. Дверь отворяла, затаив дыхание.
— Ух… — вырвалось у меня из груди, когда я узрела переполненную особями женского пола гостиную.
