Действую ведомый порывом. Ни хрена не успеваю рассчитать. Я привык совсем к другому, спешка никогда не была по душе. Но чувствую что-то неладное. Так случается, когда с костлявой работаешь в паре. Чуешь ее дух за версту. Нюхом, как животное. Простым смертным такое неподвластно. Король, думаю, тоже чувствует. Всегда останавливается вовремя. Прямое доказательство этому то, что он до сих пор топчет землю. Не вынюхал лишний грамм, не откинулся от передоза. Останавливается всегда на грани. Смерть и его подельница, он как и я регулярно подкидывает ей работенку, только методы у нас разные. Выбирать не приходится, у всех свои ангелы хранители.
Мощный взрыв плавит воздух. В миг делает его густым. Внутри вскипает совсем не злость, нет. Бешенство. Ярость. Какого хера выперлась? Уверен, Король передал ей инструкции. Слишком пошло, шумно, громко. Только идиот страдающий безвкусицей может выбрать подобный метод расправы. Никакой индивидуальности, почерка. Месиво и грязь.
Оттаскиваю тело дальше. Бросаю беглый взгляд. Нет времени оценивать ситуацию, понятия не имею, сколько в это корыто зарядили. А она лупает своими глазами, ни хрена не соображает. Видимо сильно башкой приложилась. Вспоминаю, что не первый раз отбивает поклоны. Умом бы не тронулась от такого миксера.
Вжимаю в землю, спиной блядь своей прикрываю. Охуеть какая романтика. Сердце колотится гулко, часто. Не мое, но меня почему-то самого штормит от этих вибраций. А потом смех из грудины вырывается, тупо ржу. Копоть, гарь, вонь горелой резины, а я отчётливо ее запах чувствую. Не парфюм, не хренотень всякая, которой бабы себя поливают. Ягоды. Как в блядской деревне. Свежие, только с куста.
Она крепко вцепилась в мою кожу. Точнее, в кожу куртки. Пытаюсь отстраниться, но хрен там. Приковала к себе на смерть.
На секунду встречаюсь с ней глазами. Ее широко распахнутые кукольные глаза и мой прищур устанавливают коннект.
— В порядке? — коротко спрашиваю.
Она отрицательно мотает головой. Перепугана и меня это отчего-то веселит. Люблю видеть страх. Наверно потому, что сам уже давно ничего не боюсь. Приподнимаю свое тело, вес которого все это время и так держал на ладонях. А иначе раздавил бы ее к херам собачьим. Она наконец разжимает кулачки. Кажется, немного оклемалась.
— Целая?
Она садится на асфальт рядом, а я дотрагиваюсь до ее щиколоток. Кайфую втихаря, еще тогда словил стояк от этих длинных стройных ножек. Идиотизм и не к месту. Одергивая себя и убираю руки.
