Я молчу. Даня сильно изменился. От прежнего скромного парня ничего не осталось. Он коротко стрижен, его голубые глаза с длинными ресницами внимательно рассматривают меня. Тело его тоже изменилось. Он стал крупнее, и это ему идет. Даня похож на красивого злодея из фильмов, в которых влюбляются девчонки. Жаль, что я уже знаю заранее, чем заканчиваются подобные фильмы.
— Алина, все серьезно? – смотрит исподлобья.
Я безмолвно киваю. Боюсь, что если начну говорить, то снова расплачусь.
— Может стоит обратиться в полицию? – предлагает мне то, до чего я и сама могла додуматься.
— Тогда бы я позвонила не тебе, а в 102, — отвечаю с раздражением.
Даня замечает это и ухмыляется. Сто процентов хочет сказать, что я в своем репертуаре, но молчит.
— Моя жизнь в опасности. Я знаю, что это звучит сейчас смешно. Мне и самой кажется это абсурдным. Но когда на город спускаются сумерки, мне становится не до шуток. Я чувствую, что за мной кто-то наблюдает. Выжидает, как зверь. Охотится и получает от этого особое удовольствие, — откровенничаю.
На удивление Даня становится серьезным. Не шутит, не говорит, что у меня паранойя. Он подсаживается ко мне и обнимает. А я не сопротивляюсь, не хочу.
— Я когда ехал к тебе, то много думал. Думал, что тебе сказать. Как рассказать, о том времени, когда ты динамила меня. У тебя началась другая жизнь. А я завис в старой, и не мог вырваться вперед. Я бы хотел рассказать тебе, как меня мотало по дну.
— Данил…
— Тсс, не перебивай меня, — его палец накрывает мои губы, заставляет замолчать.
— Но единственное, что я могу сказать тебе – это спасибо. Ты смогла переделать меня.
Он ласкает большим пальцем мои губы, а я чувствую, как в животе просыпаются бабочки.
— Я помогу тебе, Алина, — он приближается, и я готова сама открыть рот, чтобы пригласить его поцеловать меня.
— У меня есть один знакомый. Опасный человек. Ненормальный. Сумасшедший. Я не советую тебе обращаться к нему.
— Зачем тогда рассказываешь? — спрашиваю почему-то шепотом.
— Потому что когда находишься рядом с одной опасностью, то другая тебе не грозит. Никто и не сунется к тебе, пока ты в его поле зрения.
Данины пальцы спускаются по моей шее, касаются ключиц, нежно гладят кожу.
— Советую договориться об оплате сразу. Обозначить цену за твое спокойствие. Таким людям нельзя быть должным, — продолжает Даня.
— Как мне с ним связаться? — интересуюсь.
— Я напишу тебе адрес, — Даня прекращает свои ласки, а я опять чувствую, как лишаюсь спокойствия.
