— Отлично. Просто замечательно.
— Не хочешь, э-э, обратиться к врачу?
Сэвидж резко рассмеялся.
— Конечно. Отличная идея.
Ее взгляд встретился с его.
— Ты — Преподобный?
— Кто?
— Не лги мне. Мы перестали быть незнакомцами.
Внизу, на улице, раздавался рёв сирен, и Сэвиджу стало интересно, сколько полицейских выехали к ним. Это в природе людей — всегда появляться там, куда их не приглашали.
Женщина взглянула в сторону шума, хмуря брови, будто она пыталась подсчитать, сколько кварталов полиция преодолевает за секунду.
— Они приближаются.
— Ага.
— Мне нужна твоя помощь. — Она снова посмотрела на него. — У меня мало времени.
Он прищурился.
— Ты уверена, что хочешь именно моей помощи?
— Если бы у меня был другой вариант, поверь мне, я бы его предпочла.
Он сел со стоном и попытался смахнуть грязь со своей груди. Но высыхающая кровь была похожа на клей.
— Охотно верю. Что тебе нужно?
— Ты — Преподобный?
Опустив подбородок, он посмотрел на нее из-под припущенных век.
— По-твоему, я похож на религиозного деятеля?
— Не играй со мной.
— И в мыслях не было, дорогая.
— Для меня это не игра, — выплюнула она. — Мне нужно знать, Преподобный ты или нет.
Когда она вскочила на ноги, Сэвидж окинул ее взглядом снизу-вверх с мыслью, что она хорошо бы смотрелась обнаженной. Свободная одежда никак не подчеркивала ее достоинства, коих у нее было много… и ему нравилось, что женщина не выставляет себя напоказ.
— И мне нужен «Мотрин», — пробормотал он, прикладывая окровавленную ладонь к больной голове.
Что, черт возьми, нужно сделать такому как он, чтобы умереть? Подождите… он не хотел знать ответ. Некоторые вещи лучше оставить гипотетическими. И, по крайней мере, он больше не думал о сексе.
— Ты — Преподобный? — повторила женщина, ее голос эхом разнесся по этажу пустого гаража и заглушил сирены.
Все они стремились сюда, на кровавую баню, с участием пары вампиров, одна из которых охотилась за каким-то протестантом с клыками, а другой поставил себе целью никогда больше не вмешиваться в чужие дела.
И нахрена он снова приперся в Колдвелл?
А, да. Ему стало скучно.
