— Стоп. — Она положила свою бледную руку на грубую кожу его рукава. — Я молю тебя. Времени больше нет.
Решив не спорить с ней более, он отвел взгляд от того места, где они сидели друг напротив друга. Посреди тихого луга, только пробуждающегося от весеннего тепла, казалось неприличным спорить под светом ясной звездной ночи с частично скрытой луной. Спорить с Рэйвин всегда было неприлично. И все же он не мог изменить себя.
И благодаря этому она до сих пор была жива.
— Сэвидж, ты должен меня отпустить. Проку не будет, если ты падешь раньше…
— Прок будет! В твоих словах нет смысла, женщина…
— Пусть меня заберут, — прошептала она. — Так ты выживешь. Я обещаю.
Сэвидж замолчал. И не смог снова посмотреть на нее. Он смотрел перед собой, не видя ничего вокруг, кровь бурлила в венах, а желание сражаться осталось без цели, потому что он никогда бы не смог причинить ей вред. Ни делом. Ни на словах. Ни даже в мыслях.
Он выругался.
— Я дал клятву защищать тебя своему дяде — твоему отцу. Ты уже оскорбила мои черные кинжалы, теперь переключилась на мою честь?
Он сердито посмотрел на линию деревьев и дом вдалеке, в котором они оба жили с тех пор, как ее семью убили лессеры. Его отец и мамэн уже умерли к тому времени. Рэйвин была последней его кровной родней.
Когда она ничего не сказала, ему пришлось снова взглянуть на нее. Ее волосы, черные, как крылья ее тезки[20], выбивались кудрями из под капюшона, который она накинула на голову, бледное лицо сияло в лунном свете. Взгляд Рэйвин, черный и загадочный, отказывался подниматься к его собственному, она нервно мяла руки на коленях, и от ее сверхъестественной концентрации на этих нервных движениях его позвоночник напрягся.
— Что ты предвидела? — потребовал он.
В ответ воцарилась только тишина, укрепившая его решимость, хотя та угрожала разбить ему сердце.
— Рэйвин, ты должна мне сказать.
Ее взгляд, наконец, встретился с его собственным. Слезы, яркие и трагические, сверкали на ее ресницах.
— Нам обоим будет легче, если ты уедешь. Прямо сейчас.
— Почему?
— Приближается время моего перерождения. Испытание, через которое я должна пройти, уготовлено мне судьбой. Чтобы найти свою истинную силу, другого пути нет.
Он протянул руку и вытер упавшую слезу.
— Какое безумие ты говоришь.
— Плоть должна пострадать, чтобы последняя стена сгорела дотла.
У Сэвиджа по спине пробежал холод.
— Нет.
Вдалеке послышался топот копыт по утрамбованной грунтовой дороге, огибавшей открытое поле. Факелы, поднятые высоко и дрожавшие от движений могучих лошадей, приближались с боевой скоростью.
