За эти годы поселения англичан сконцентрировались на побережье. Такие населенные пункты, как Сидней, Хобарт и Лонсестон, были выбраны благодаря их близости к океану, а также в надежде на перспективы развития удаленных от побережья территорий. Восторженное описание Сиднейской гавани Филлипом — «тысяча линейных кораблей может маневрировать там в абсолютной безопасности» — подчеркивало значение этого фактора. Быстрое возведение портовых сооружений, внимание, которое уделялось завершению исследования побережья Австралии, говорили не только о заселении австралийского материка, но и о вступлении во владение юго-восточной частью Тихого океана, о создании новых морских баз для расширения британского присутствия к востоку от Индии.
В начале своей деятельности колонисты тоже сначала смотрели на море и лишь потом обращали свой взор внутрь страны. Еще в 1792 г. вновь прибывшие офицеры Корпуса Нового Южного Уэльса организовали доставку одним из кораблей товаров из Кейптауна; в том же году в Сидней прибыло первое американское торговое судно. В Тихом океане уже велась охота на китов, из которых добывался жир, а транспортные суда, зафрахтованные в Первый флот в качестве китобойных, высадив людей, могли плавать по соседним морям. Вскоре в Бассовом проливе начали забивать тюленей и экспортировать шкуры в Китай — тюлений и китовый промыслы будут приносить в колониальную экономику больше средств, чем продукция земледелия вплоть до 1830-х годов. Купцы привозили свинину с Таити, картофель из Новой Зеландии, ром из Бенгалии. Они получали и перепродавали сандаловое дерево с Фиджи, жемчуг и beche-de-mer (трепангов) с островов Меланезии. Резкий запах смолы и соленого воздуха, крики морских птиц перебивали запах эвкалипта и веселые крики сорок.
Первыми торговлей занялись офицеры колонии, но вскоре к ним присоединились предприимчивые бывшие каторжники и амбициозные молодые люди, занимавшиеся торговлей в других частях Британской империи, которых увлекли открывшиеся здесь возможности. Выигрыш от земельных операций здесь у них был, очевидно, больше и, безусловно, прочнее. С 1793 г. те, кто занимался вопросами обороны и управления в колонии, получили право иметь земельные наделы, при этом если солдаты, так же как и бывшие каторжники, получали наделы площадью до 20 га, то для их начальников никаких ограничений не было. Кроме того, военные и гражданские чиновники могли использовать труд каторжников на своих фермах. Наконец, для них существовал готовый рынок сбыта в лице государственного комиссариата, который закупал сельскохозяйственную продукцию для продовольственных пайков. В силу двойственной роли чиновников, выступавших в качестве государственных служащих и одновременно частных предпринимателей, очень скоро возникла двойственная экономика. Ее формировали государственный сектор, куда входили государственные фермы и их работники из числа каторжников, другие рабочие на стройках и в сфере обслуживания, а также частный сектор торговцев и фермеров, получавших выгоду от государственных щедрот. Оба сектора зависели от британского правительства в том, что касалось получения земли, которую правительство забирало у аборигенов и передавало поселенцам, предоставления рабочей силы в виде доставки заключенных, а также капиталов, вливавшихся в колонию в виде расходов государства нa содержание комиссариата.
