— Чья это киска, Лили?
— Что?
Что за игра в двадцать вопросов?
Он дует на клитор, и ох! Этого достаточно, чтобы усилить пульсацию, но недостаточно, чтобы с ней что-то сделать.
— Чья это киска, Лили? — повторяет Люцифер свой вопрос, а затем его язык снова оказывается на мне, делая маленькие круги вокруг клитора.
Теперь я знаю, почему его называют Люцифером, потому что он злой, очень злой человек...
— Твоя, — отвечаю я тихо, слишком тихо.
Пальцы сжимают простыню, мои бедра подаются вверх, пытаясь направить его язык туда, где он мне нужен.
Рыча, он крепко хватает меня за бедра и прижимает к кровати.
— Ты такая охренительно сладкая, — хрипло говорит он, и вибрации его голоса сводят меня с ума.
Я хочу, чтобы эти небольшие вибрации были немного выше, но как только его язык почти касается моего клитора, Люцифер быстро его убирает.
Запрокинув голову, я кричу от разочарования.
Он посмеивается и повторяет свой вопрос.
— Чья это киска, Лили?
— Твоя, — выдавливаю я сквозь зубы.
Кончик его языка очень легко касается моего клитора.
— Скажи мне.
Хочу пошевелить бедрами, но его хватка сжимается. Слезы отчаяния наполняют мои глаза. Не хочу уступать ему. Не хочу. Я не хочу уступать, и, черт возьми, не хочу подчиняться, но из-за моего тела сопротивляться ему становится слишком сложно.
Может быть, если бы я не была так сексуально разочарована... Может быть, если бы получала удовольствие от секса чаще, чем раз в год, во мне была бы стойкость или сила духа, чтобы противостоять ему.
Но их нет.
У меня их просто нет.
Я слабая, жалкая женщина.
— Это твое, — шепчу ему, и мне кажется, что я только что вскрыла себя.
— Что «это»? — я слышу, как Люцифер делает глубокий вдох, а затем обдувает мой клитор струей горячего воздуха.
— Моя киска, — ною я, выгибая спину.
— Чья это киска?
— Твоя киска! — кричу и внезапно оказываюсь на небесах.
Его горячий рот полностью покрывает клитор, и Люцифер сильно сосет его.
Я такая мокрая, такая горячая, все мои кости превращаются в желе.
Да! Я нуждалась в этом. Мне нужен был этот толчок, чтобы отпустить. Мне нужен был предлог, чтобы сдаться, перестать бороться, даже если это всего лишь на миг.
Блаженство, чистое блаженство течет по моим венам. Моя кровь подобна лаве, такая горячая, что почти кипит, пульсируя в моей сердцевине.
Мои бедра сомкнулись вокруг его головы, а мужчина продолжает сосать и сосать. Пульсация утихает, но сменяется восхитительным давлением. Люцифер хватает меня за бедра, впиваясь пальцами в мою кожу, и широко меня раскрывает.
