— Насильники! Убийцы! Гады ползучие! — я не скупилась на оскорбления.
— О, Боже! Дай нам терпения! — воскликнул Андрей, уходя назад в комнату.
Мужики, держащие меня, восприняли его уход как призыв к действию и понесли на второй этаж.
Вот же, гад! Он еще Боженькой прикрывается.
— Замолчи, — посоветовал Гога.
— Никогда не молчала и молчать не буду, — мне не хватало трибуны и ботинка, уж я показала бы им Кузькину мать.
Все что оставалось, это возмущаться и язвить. И я пользовалась предоставленной возможностью, как могла.
— И за что нам такое наказание? — возвел глаза к потолку Леха, отличавший молчаливостью. Но даже он не выдержал и высказался.
— За дела ваши черные. За грехи страшные, — будь я ведьмой, обязательно прокляла бы. Да от всей души.
— Закройте ей рот, — попросил Гога. — У меня терпение кончается. Иначе я за себя не отвечаю. А шеф потом всех накажет. В спортзал вчера новые маты привезли.
— Именно матами вас и надо крыть. Отборными, — высказалась по поводу услышанного.
— С удовольствием перекрою этот поток красноречия, — в руках Артика появился огромный носовой платок.
Откуда он его взял, я не знала, и знать не хотела. Очень надеялась, что платок чистый. А если даже и пользованный, то только один раз и с внутренней стороны. Все остальные варианты его применения я отметала, как несуществующие. Иначе мне грозило быть задушенной переполняющими от возмущения эмоциями.
— Никогда не думал, что так буду радоваться тишине, — Гога озвучил мысли всех мужчин вместе взятых.
Меня приволокли в огромную комнату на втором этаже загородного особняка, в котором оказалась по собственной глупости и недальновидности.
И оставили. Одну. Размышлять о жизни.
Вот кто меня подбил взять в заложники главаря бандитов?
Надо было не раздумывать и бежать к остановке. И тогда бы я не лежала спеленутой сосиской на огромной кровати размера XXL и не таращилась в потолок, отыскивая хоть какую-нибудь мало-мальски крошечную трещину.
Я усиленно успокаивала себя, уговаривая не впадать в панику. В жизни не практиковала ролевые игры, тем более не увлекалась связыванием. Оттого и не получала удовольствия от происходящего.
Минуты падали резиновыми каплями на испаряющееся самообладание.
