Горячие губы грубо заткнули ей рот. Сильные руки рванули платье вниз, с плеч. Пальцы больно сжали грудь.
- Закрой свой поганый рот. Ты поняла? Поняла или нет?
Девушка развернулась и, согнув ногу в колене, сильно ударила его в пах. Промахнулась, нога ушла в бок, в раненное бедро.
- Убери от меня свои паскудные руки! Начни думать башкой, а не яйцами, зверь!
Этот выпад, истеричный и злой, только разозлил оборотня. Ухватив любовницу поперек талии, он без труда подмял ее под себя, прижав животом к постели. Меридит взвизгнула и повернув голову, вцепилась зубами в руку Элиджара.
- Так значит? - лимбрий запустил пальцы ей в волосы, слегка намотав на кулак, дернул голову вверх. Меридит взвыла от боли и злости. - Любишь пожестче? Ну давай, представь на моем месте ту серую тварь... Давай, жги!
Задрав платье, резко разведя коленом ее ноги, вошел грубо и быстро, с каким - то странным довольством ощущая, как голодная суть приняла в себя ноющую его плоть.
Иначе быть не могло - полукровка потеряла много сил, тело и то, что питало его, требовало кормежки. Или хотя бы перекуса. Быстрый обед, уличная харчевня. Кусок хлеба, сунутый за пазуху.
- Горхатов потрох! - выла магичка, уперев руки в постель, подчиняясь резким движениям вбивающегося в нее тела - Ненавижу тебя! Сильнее!
Внезапно он остановился.
Крепко держа пару под грудью, не выпуская прядей ее волос, наклонился и прошипел в ухо:
- Проси. Так проси, чтоб я поверил.
Меридит застонала. Он все еще был внутри, он жег ее, плавил раскаленной плотью, мнимое сопротивление таяло, как тает снег на жарком весеннем солнце. Между ног девушки звенело, горело, там было влажно и горячо. Лимбрий не остановился совсем... Просто движения стали чуть ощутимыми и протяжными, как стон. Тело стонало, стоны перемешивались с болью, на шею легла рука, царапнув когтями кожу.
- Проси, Меридит.
- Прошу тебя! - выкрикнула она, дрожа, как от холода - Не прекращай! Не останавливайся...
Тяжёлая рука сдавила горло, почти перекрывая доступ воздуха. Дергать головой стало опасно - зверь выпустил когти; чуть изогнутые, они почти впились в кожу, не раня ее, но обещая сделать это...
Он двигался в ней то плавно, лаская; то, наоборот - очень жестко, вбиваясь в тело, вдавливаясь в него, как венчик в масло и тогда Меридит начинала дрожать, кусать губы и всхлипывать от удовольствия.
Происходящее нравилось ей и, то ли уж была она настолько бесхитростной натурой, то ли просто голова отказывалась работать совершенно, а приходилось это признать.
