Итак, сейчас, после рынка, моя первоочередная задача — подкрепиться. После чего — отправляться утолять другой голод, информационный. Стыдно сказать — уже четвертый день здесь, а в географии ни уха ни рыла. Даже не могу сказать аналогом какого города СССР является Раниманск: Курск это, Брянск или Псков.
Что же делать: нормально поесть в столовой или сэкономить и купить пирожков, а в столовой только запить их чаем?
— Милок, купи беляшей! — обратилась ко мне толстая тетка, между колен которой стояла алюминиевая кастрюля, накрытая засаленным вафельным полотенцем.
— Почем?
— Рублик штучка, за рублик два отдам, последние! — протараторила она.
Жаба подняла обе лапы вверх, голосуя за беляши, и я сдался.
Настоящий беляш — это произведение искусства. Под тонкой золотистой хрустящей — ммм… — корочкой прячется нежное воздушное тесто и ароматная начинка, которая просто стекает в желудок, и ты прямо ощущаешь, как беляш впитывается организмом…
Те же, что были куплены мною по акции "Два по цене одного", являлись выродками из славного семейства беляшечных. Масло, в котором их жарили, явно менялось только по большим праздникам, беляши были бурыми, как дохлый медведь в лесу. И пахли… как дохлый медведь в лесу. Не тухлятиной, но как-то подозрительно.
Один беляш кое-как втиснулся в меня, встал в животе колом, и я понял, что второй там уже не поместится. А выкидывать жалко.
Я огляделся и заметил грустного рыжего пса, с надеждой смотревшего на меня.
— Держи, брат, — протянул я еду бездомному коллеге.
Пес принюхался к беляшу, аккуратно взял в зубы. Но есть не стал. Куда-то понес.
Возможно, хоронить.
* * *
Как же мне было плохо…
Желудок уже был вывернут наизнанку неоднократно, в нем давно не осталось даже следа проклятого беляша, ничего, кроме желтой желчи — а меня все тошнило и тошнило.
Чтобы я! Еще! Хоть раз!
Как же мне плохо…
Я забрел в какие-то кусты у реки, чтобы меня никто не видел, меня тошнило, я хлебал горстями пахучую речную воду, может, и грязную, может и с ряской — да хоть с головастиками! — и меня тошнило снова.
Мамочка, почему я не умер в детстве?…
Потом, через неопределенный промежуток времени — как мне показалось: что-то около полугода — я затолкал свой "чумудан" под кучу сухих веток, потому что нести его не осталось никаких сил, умылся и, пошатываясь, двинулся на поиски спасения.
Если бы меня сейчас остановили милиционеры и сказали, что повезут меня в психушку прямым рейсом — я бы только кивнул головой и сказал "Везите…".
