Обошелся мне этот завтрак чемпиона в пять с половиной рублей: два с полтиной — батон и три — молоко. Минус полтора рубля, которые мне вернули за пустую и помытую молочную бутылку. Итого — четыре.
Употребил все это я сидя на берегу реки и глядя на… Да на все окружающее. Плещущаяся вода, голубое небо, железный мост с высокими полукруглыми фермами, дома на том берегу, чайки, которые собрались возле меня и противно каркали, требуя свою долю от моего кровного батона. Горбушку все-таки выпросили. Чтоб им подавится ею.
После завтрака, сытый и умиротворенный, я и направился в бани. Помыться и… Ах да. Вторая причина моего похода туда — пополнить мой гардероб за счет других клиентов.
Внутри бань, за массивными дверями — да что ж они все тут такие тяжеленные-то?! — я сразу уткнулся в кассу, в которой за два рубля мелочью купил билет. От кассы в разные стороны отходили две полукруглые лестницы на второй этаж, широкие, как будто не в баню, а в театр. Мальчики — налево, девочки — направо. Под "мужской" лестницей прятался буфет, под "женской" — гардероб, закрытый по летнему времени.
Поднявшись наверх, я отдал билет банщику и оказался в раздевалке, где стояли, сидели и ходили мужчины различной степени одетости: от полностью экипированных до совсем голых. Вдоль стен и в центре поперечными рядами располагались раздевальные места: деревянные лавки с высокими прямыми спинками, поделенные подлокотниками на места.
Быстренько окинув взглядом помещение, я понял, что мне не повезло. Ни одного человека моего роста и комплекции не было. Значит и брюки — если я сподоблюсь их украсть — мне не подойдут. Нет, может, где-то здесь и висят брюки моющегося парнишки, как раз моего размерчика. Но не будешь же ходить и примерять. Не поймут.
Раздевшись и накрыв джинсы рабочей курткой, которую я так и таскал в руках (надевать — жарко, а бросить — жалко), я прошел в собственно баню.
Ну, баня как баня: кафельные стены, деревянные помосты из реек на полу, деревянные же лавки, широкие и тяжелые. На лавках сидят люди, плещущиеся в оцинкованных тазиках. Некоторые тазики стоят без присмотра, так что и непонятно: то ли хозяин их просто оставил ненадолго, то ли уже помылся и ушел… тьфу ты. Все просто: лежит таз кверху дном — значит, свободен. Для особо сообразительных — слева на лавке у двери сложены стопки тазиков, бери и пользуйся. Справа под потолком — окна, закрашенные синей краской, слева из стены торчат ряды душей. Прямо — дверь в парную, из которой выскакивают красные как раки мужики.
