Покрутив в руках выданные средства — червонец, не красный советский, а невразумительный серо-синий, с надписью "Десять рублей" и портретом товарища Афосина, мрачно смотревшего куда-то в бок.
— Две пива и рыбы.
— Темнеет уже, собирались бы вы.
— Последние.
Я подхватил кружки в одну руку, другой подцепил воблу, сгреб сдачу к себе в карман (да, я мелкий воришка), и двинулся к столику.
Кружки здесь, кстати, чуть отличались от привычных советских. Они были какими-то более пузатыми, и вместо четких узких граней обладали более широкими и смазанными. Ну, по крайней мере, можно было быть уверенным, что в них влезет поллитра пива. А то была у меня в свое время кружка, подаренная приятелями, так в нее поллитровую бутылку пива влить не удавалось. Вернее, удавалось, но пиво становилось в точности до самых краев. А пена, естественно, стекала вниз по стенкам.
— Жанар, по последней и домой.
— Мугу…
Я проследил за тем, как он выхлебал кружку и начал оседать.
— Не-не-не, пойдем домой, — подхватил я его под руку, — Где живешь?
— Вкзальная, двацатьтри, кртира двацать.
— Двинулись.
Мы вывалились на свежий воздух. Действительно, уже стемнело, зажглись фонари. Та-ак. Вокзальная — это вот эта самая улица, на которой стоит шалман. Дом "дцацатьтри" — на той стороне…
— Вперед, кавалерия.
Кентавром — получеловек-полуалкаш — мы перешли улицу прямо поперек, благо машин поблизости не наблюдалось. А встреч с милицией я не очень боялся. В данный момент я не совершаю ничего предосудительного: транспортирую домой подвыпившего товарища. Сам же я трезвый как стеклышко, ибо кроме двух стаканов воды не выпил в пивной больше ничего.
— Быва-али мы весе-олые-е…
— Жанар, молчать.
— …на у-урканской сосне-е…
— Да утихни ты! — прошипел я. Затащив певца во двор, я приземлил его на лавку, одновременно извлекая из кармана кошелек. Чужой, естественно, кошелек, из чужого кармана.
Не торопясь — кто ж торопится, раскрывая СВОЙ кошелек? — я вынул из него несколько бумажек и горсточку монет, примерно ополовинив содержимое.
— Не зна-ал тоски-и кручи-инушки!
Забрать весь кошелек, конечно, безопаснее: достал из кармана Жанара, положил в свой, две секунды и все. Однако попробуйте угадать реакцию — его или жены — когда наутро обнаружится пропажа. Может, подумает, что потерял, а может и решит, что украли. Обратится в милицию и пойдет ориентировка на некоего молодого человека, который, между прочим, совершенно не хочет такого счастья. Совсем другое дело, если кошелек обнаружится на месте, и даже с деньгами внутри. Некоторая недостача будет списана на веселый вечер и мысль о краже, скорее всего, даже не ворохнется.
